Оттого я была мрачнее тучи и даже зло шикнула на Кира, задавшего какой-то простой бытовой вопрос. Волчонок через несколько часов еще раз попытался обратиться за вознаграждением, но был грубо послан далеко и надолго. На одной из плановых остановок ко мне подсел Док и, вытянув гудящие ноги, тихо поинтересовался:
— Я вижу, кое-кто снова блеснул знаниями акупунктуры?
— Нет, на сей раз это был не он.
— Знаешь, Ники, я заметил, что ваши проблемы связаны не только с плохим самоконтролем.
— Что ты имеешь в виду?
Вероятно, на моем лице промелькнула тень любопытства, раз ученый заметно приободрился.
— Мы существа темпераментные… — До смерти скучный, заунывный тон опровергал его же слова. — И какими бы разумными мы себя ни мнили, стоит признать, что эмоции управляют нами, нашими возможностями, нашей силой. Связь с последней особенно очевидна, но, к сожалению, научно не доказана. Мы в принципе плохо знаем природу наших сверхспособностей. Об этом не принято говорить, но вы просили повысить на несколько пунктов доверие.
Я кивнула.
— Изучение самих основ было прекращено после наложения вето. При этом все перспективные для Улья направления по применению силы только поддерживались: врачевание, оборона, разведка, даже жизнеобеспечение. Я слышал, что уборщицы в Красных палатах уже пренебрегают традиционными средствами и пользуются исключительно вспомогательными роботами. Великая дань Королевы и одновременно ее же отпечаток есть в каждом из нас. Ну почти.
Набрав хороший темп, ученый замялся, когда мимо нас прошествовал парень из гетто.
— Почти-и…
Если Док сейчас «зависнет», я ему не прощу.
— Извините, я немного отвлекся. О чем мы говорили? Ах да, вспомнил. О прямой зависимости колебаний силы и эмоционального фона. Я наблюдаю нестабильность именно первой величины. А вы чувствуете изменения?
— Да, — нехотя призналась я. — После моего возвращения был пик. Силы было столько, что, казалось, я могла свернуть горный хребет. Вам повезло, что Восьминожка выпила бо́льшую ее часть, иначе пришлось бы перерисовывать геологические карты.
— Неудивительно, вы долгий период времени находились в статике.
— Да, потом еще блок Четвертого меня немного охладил.
Услышав свой номер, ведущий разведчик обернулся и недвусмысленно подмигнул, жуя при этом соломинку. «Захочешь погреться, приходи», — беззвучно прошептали его губы. На мой неприличный жест, на раз сложенный пальцами, он отреагировал смешком и, приложив руку к виску, шутливо отдал воинскую честь.
— А сейчас? По ощущениям ваш резерв как-то изменился? — Недовольный скрежет, раздавшийся над ухом, вернул к себе внимание.
— Да я бы не сказала.
— Чудненько. — Док довольно потер ладони, а мне стало не по себе. — Не волнуйтесь, Ники, физически вы абсолютно здоровы, Сила к вам вернется. Она течет по вашим венам, оплетает все ваши органы. Ей можно «обрубить хвосты», но искоренить ее полностью, даже случайно, не выйдет.
— Как же отверженные?
— Разве они выглядят здоровыми?
Я хмыкнула.
— Не очень.
Высушенные, костлявые, с пустым алчным взглядом, они были нашей тенью, наглядной демонстрацией кары Ее Величества.
— Право Королевы забирать свои дары. — Док, кряхтя, как старик, поднялся на ноги.
«Я тебя породил, я тебя и убью». Знакомо.
Если второй побег Ники не удастся, участь, что ждала меня по возвращению в Улей, была страшнее смерти.
— Ники, помните, вы задолжали мне одну просьбу? В обмен на сокрытие некоторых деталей в докладе Правящему Совету.
— Ну конечно. — Я не была удивлена его вопросу. — Пришло время расплаты?
Ученый смотрел на меня сверху вниз, опустив глаза, и при этом нервно теребил край рубахи. Смущался?
— Это очень грубая фраза. Мне больше по нраву: соблюдение наших договоренностей.
— Во имя Короны, Док, говори уже. — Я устало потерла глаза. Почти вся ночь прошла в беготне, а дневной переход прервался лишь получасовым отдыхом, который я потратила на разговоры, даже толком не успев перекусить.
— Хочу попросить вас поделиться силой с Пустым, — выпалил на одном дыхании и замер, внимательно наблюдая за моей реакцией.
Взрыва не последовало, и он, осмелев, продолжил:
— Я знаю, что есть немаловажный морально-этический аспект, но это… исключительно ради научных целей. Командира я уже убедил, осталось лишь получить ваше согласие. Конфиденциальность, само собой, гарантирована.
«Разок можно и потерпеть», — осадила я рвавшуюся в бой Ники.
На благо-то науки.
Волчонок привязался ко мне намертво. Я еще не поделилась с ним силой, как он приклеился ко мне как банный лист. В отличие от других, он не чувствовал, когда активируются силовые потоки и лава бежит по венам, потому думал, что мы его обманываем. Четвертый ухмылялся и строил предположения, что я просто-напросто поджарю парня и будет у нас экзотический ужин. Командир смотрел неодобрительно и от комментариев воздерживался. Док, видя, что мальчишка боится его до дрожи в коленях, соблюдал большую дистанцию и плелся в самом конце, бубня под нос какие-то формулы.
А я, наплевав на всех, шла рядом с Киром, держась по привычке за руки. В горах темнело быстро. Густые дебри мы обошли стороной. Парень, который, как оказалось, лучше нас знает удобные тропы, долго спорил с Командиром, и его напористость, граничившая с наглостью, в итоге победила. Даже Четвертый одобрительно присвистнул. За весь день нам попался лишь один тяжелый участок, но наш «щит и меч» справился в одиночку и вывел группу в безопасную зону, где мы и расположились на ночлег. Широкое плато на отвесной скале имело хороший панорамный обзор. С одной стороны была пропасть, с другой — узкая тропа, уходившая в редкий пролесок и огибающая гору. Под боком у каменистого великана было относительно спокойно. Костер решили не зажигать, доели остатки прошлого ужина. Парень обгладывал ребро землекопа с таким чавканьем, будто в жизни не ел ничего вкуснее.
Четвертый, поставив защитный купол, начал устраиваться на сон возле меня.
— Ты не мог бы подвинуться? — Я вяло рыкнула, чувствуя усталость, злость и внутреннюю опустошенность.
— Зачем?
Он в самом деле не понимал причину моего возмущения. Понятие «личное пространство» ему ни о чем не говорило.
— Я не собираюсь сбегать. Спи спокойно. В полночь передам дежурство Командиру.
Глаза уже слипались, и не было ни сил, ни желания отвоевывать свою территорию. А Ведущий разведчик тем временем, будто специально оттеснив Кира, растянулся у моих ног, практически загнав меня на каменный валун.
— Ну и как это называется?
— Половой отбор, — внезапно подал голос откуда-то из-за деревьев Док. — Есть такое понятие в эволюции.
— О чем ты?
Наш идеал Королева-Мать. Ее кожа бархатная и черная как агат. Волосы цвета горького шоколада, глаза желтые, кошачьи. Я была ее полной противоположностью: слишком блеклая, более человекоподобная. Высокая и сильная для женщины, но в то же время слишком хрупкая для разведчика. Мои руки были больше приспособлены под какую-нибудь арфу, но никак не огнестрел. Приходилось постоянно доказывать, что свое место я занимаю по праву, ведь Королева не могла ошибиться…
Светло-русые волосы и рыжие пятна на носу, именуемые среди людей «веснушками», совершенно не вписывались в наши издревле устоявшиеся каноны красоты. В то время как все стремились стать похожими на Ее Величество, я оставалась безликим пятном. Молодые придворные леди сидели на бета-каротине, чтобы хотя бы на тон сделать свою кожу темнее. А пожилые, имевшие достойный оттенок, различными средствами пытались подтянуть морщины. В любом мире повадки женских особей, желающих приблизиться к идеалу, оставались неизменными.