Мы спешили. На голом плато не было возможности спрятаться от пекла. Казалось, что песок под ногами уже начал плавиться. Командир подгонял отряд криками и угрозами. Оставались считанные секунды до выхода солнца в зенит. Последний рывок — и мы достигли скал, выраставших стройным рядком, будто зубы из окаменелых десен. Там была спасительная тень.
Осталось последнее препятствие — каменная гряда, которую быстрее будет пересечь по воздуху, если Командир правильно распределит ресурсы.
— По моим ощущениям, у барьера собралась приличная толпа.
По мне вовсе неприличная: высушенные, полуголые, в старых лохмотьях скелеты припечатались к барьеру, пытаясь высосать из него силу. Те, кто еще не до конца потерял разум, держались во втором ряду, не лезли по головам. Они видели, как бьет током их особо рьяных собратьев. В моей контрольной сети обнаружилось несколько десятков роющихся в одном месте мушек. Были еще отдельные точки, маячившие поблизости, — «свежаки», пока что не слышащие зов и потому бесцельно блуждающие рядом.
— Поступим следующим образом, — продолжил мысль Командир. — Мы с Доком идем первыми и под прикрытием «щита» пересекаем барьер. Четвертый, ни на кого не нападаешь, понял? Код 698. Тратишь минимум энергии на оборону. Пока мы связываемся с центром и получаем инструкции, ты, Вторая, можешь порезвиться снаружи. На тебе расчистка периметра. И босс.
— Босс? — переспросила я, никак не ожидая услышать жаргонное словечко, явно заимствованное из враждебного мира.
— Их главарь. Кто еще мог привести разом такую толпу?
— У него все те же отличительные признаки? — изобразила руками корону на голове.
Командир кратко кивнул и добавил:
— Если волнуешься за своего робота, лучше оставь его здесь.
— Я пойду с вами. — Кир в первый раз сам взял меня за руку.
— А я? — О Волчонке мы и вовсе забыли. Я старалась не замечать робких взглядов, полных всепоглощающего обожания, и смотреть куда угодно, но только не на него. Ники было искренне жаль. «Мы в ответе за тех, кого приручили» — вертелось теперь в голове.
— Помнишь, о чем мы договаривались, недорослик? — Командир грозно нахмурил брови.
Однако парень оказался весьма изворотливым как в физическом плане, так и словесном.
— До барьера еще добрая сотня метров, если поперек. А в обход — еще день пути. Вы же не запретите мне стоять у стены?
— Недолго простоишь, если тебя начнут жевать отверженные, — усмехнулся Четвертый, проверяя ремни на броне.
— А они мне не страшны, — гордо поднял голову Волчонок. — Я же Пустышка — так вы нас называете. Что им с меня взять? Несколько раз я воровал у них из-под носа ужин. Они даже не заметили меня.
Его слова заставили Командира задуматься и посмотреть каким-то иным взглядом, сложно поддающимся расшифровке, но явно недобрым.
— Поаккуратней, недорослик, от тебя еще пахнет Второй, — ответил Четвертый, но, считав по лицу парня, что тот уже принял решение, добавил: — Ну, дело твое.
Каменную гряду мы пересекали не по воздуху, как я ожидала, а насквозь — по прорубленному в начале сезона туннелю. И сразу столкнулись с первыми отверженными.
То, что выскочившее навстречу нам существо принадлежало некогда к прекрасному полу, можно было понять лишь по сбившимся длинным седым волосам и по лохмотьям, завязанным на уровне ребер. От прекрасного в ней не осталось почти ничего. Старуха держала на руках замотанного в грязную тряпку детеныша.
Четвертый кинул молнию ей под ноги, надеясь спугнуть. И действительно, в темноте засверкали только пятки. Надо же, самые обычные пятки, на удивление не потрескавшиеся от долгого хождения босиком. Они, без сомнения, раньше принадлежали леди. Кто еще так тщательно ухаживает за ступнями?
— Да, нынче рубины не в цене, — пробормотал Док. Он в принципе часто бормотал себе под нос, как старый дед, в основном повторял какие-то невероятно сложные формулы. К нему давно уже никто не прислушивался.
— Что, прости? — Совершенно случайно я услышала окончание и заинтересовалась.
— Вы не узнали ее? Это же Сто восемьдесят седьмая.
— Не ври, — оборвал его Четвертый, даже не оборачиваясь. — Сто восемьдесят седьмая мне пару дней назад выдавала униформу. И вид у нее был более… опрятный.
— Конечно, это не она. Я говорю про предыдущую особь. Из хозяйствования в фаворитки она попала за счет своего яркого окраса и уникальных вокальных данных. Рубиновая леди написала несколько арий, посвященных Королеве. — Не видя нашего оживления, Док пояснил: — Скорей всего, только Командир может ее помнить. Вы уже не застали ее в живых.
— Ты хочешь сказать, в Улье? — ядовито уточнила я, припоминая, что сверкающие пятки убежали слишком быстро для мертвеца.
Док не стал спорить, просто кивнул.
— И за что ее изгнали? — полюбопытствовал Волчонок. — Плохо пела?
— У Королевы появилась новая пассия — Жасминовая Леди. А через какое-то время у Рубина нашли в тайниках неизвестные яды, опасные для нашего вида. Полагаю, дамы что-то не поделили. Подлог был слишком очевидным, но разбираться не стали. Не мне вам рассказывать, что в случаях, где мелькает какая-либо угроза для Матери, суд скор на расправы.
— А ты откуда про все это знаешь? — задал вопрос Командир, который с каждой минутой хмурился все больше.
— Я много изучал жизнь в Красных палатах. — Ученый ответил честно и откровенно. И ответ его начальству совершенно не понравился.
— С какой же целью?
— Хотел узнать, кто приближен к Королеве, какие у нее вкусы, предпочтения, чем я могу ее заинтересовать.
Только я знала, как Док поздними вечерами стучал по клавишам старого рояля, учился «музицировать». Пальцы его, тонкие и аккуратные, подходили для этого занятия, а вот таланта, увы, было ноль. Еще в прошлой жизни, до той катастрофы, соседи считали его чудаковатым.
— Метил в фавориты? — усмехнулся Четвертый, проехавшись по больному.
Он никогда не упускал возможности попинать «лежачих», более того, иногда поднимал их и снова бил до тех пор, пока те окончательно не капитулируют.
— Изучать пробирки в лаборатории собственного резерва было недостаточно? Решил увеличить силу?
— Даже не думал об этом. Любил, — выдал ученый и сразу поправился: — Точнее, люблю и сейчас. Просто хотел взаимности…
Мы все мечтали выделиться, стать особенным, обратить внимание Королевы на себя.
— Глупец, — припечатал ведущий разведчик.
Если бы я приделала Доку вместо головы чайник, у него бы из ушей уже валил пар.
— А Вы считаете себя, наверное, невероятно умным? — закипал он. — Раз отказали самой Королеве.
— Я знаю свои недостатки и живу с ними в ладу, в отличие от некоторых.
«Очевидно, что пустую голову на плечах носить легче, чем полную». — С легкой подачи Ники я собиралась встрять в их разговор, но в последний момент передумала.
— В гении не рвусь, — продолжил Четвертый. — А что касается моего отказа, больше пользы Королеве я принесу на службе, а не в постели. Там и без меня хорошо справляются.
На этих словах мальчишка-недорослик не удержался и прыснул от смеха, но тут же стих, поймав угрюмый взгляд ученого, различимый даже в полумраке туннеля.
— Более того, теперь еще и Первый пополнил ряды фаворитов. Так что, Док, слепи сейчас тебе Вторая идеальное лицо, все равно без вариантов.
Каждое слово Четвертого было словно ядом пропитано. Теперь стало очевидно: он не завидовал Первому, он его осуждал.
Док хотел что-то еще сказать в ответ, но на него шикнул Командир. За разговорами я и не заметила, как быстро мы прошли весь туннель и оказались возле самого выхода. И вид с него открывался такой, что дух захватывало!
Свод из двух небольших скал образовывал арку — вход на «пристань». Конечно, ни о каком водоеме речи не шло. Была пара больших луж из хлюпающего сероводорода, но вряд ли они повлияли на обозначение местности. Пристанью назвали большой горный «язык», располагавшийся над специально вырытым котлованом. Сверху, образуя обширную тень, нависал Гигант — самая большая скала в этой горной гряде.