Кир с дежурным сотрудником метрополитена затащили меня на платформу в последний момент…
— Эй! — пнули меня в бок.
Не заметив как, наша разведгруппа преодолела уже половину обратного маршрута.
Ноги гудели, белье прилипло к телу. Желание скорее попасть домой гнало вперед всех, кроме меня. Но у Ники выбора особо-то и не было. Тяжелые и утомительные для пеших участки мы преодолевали на крыльях Командира и ведущего разведчика. При этом остановки приходилось делать едва ли не чаще.
— Да хватит уже, Четвертый! — Еще один толчок привел к моему раздраженному шипению.
— Рик. Я Рик.
«Тупорылый ему подошло бы больше», — пробормотала Ники впервые за весь день молчания.
— Есть будешь?
Протеиновый батончик уже пару минут как плясал перед моими глазами, не получая при этом должного внимания.
— Что ж ты такая ущербная?
Я подняла на разведчика недоуменный взгляд.
— До «Альфы-6» было еще пять проектов. Другие участники тоже не сразу возвращались к прежней жизни, но башку у них так не срывало. — Он вдруг зажал пальцами нос и прогнусавил. — Их период адаптации был заметно короче.
— Не похоже.
Док был занудой, но говорил чисто, не считая, конечно, жутких скрипов.
— Еще как похоже! — фыркнул Четвертый. — Командир?
Ученый, с деловым видом ковырявший ногой яму, не сразу понял, что речь идет о нем. А сообразив, нахохлился, как петух.
— Невежливо и крайне нетактично передразнивать того, кто сидит рядом с вами. Я понимаю, что навыки разведчиков обширны, а знания в разных сферах столь глубоки, что вытеснили собой наименее полезные качества. Но делайте это хотя бы за моей спиной!
— Ну что? — Со всем вниманием выслушав нравоучительную речь, Четвертый ожидал вердикта начальства.
— Прости, Док, ты правда гнусавишь.
Громкие хлопки и победоносный клич прозвучали над ухом. Объятый непонятной радостью, ведущий разведчик подкинул три камня и около минуты не давал им приземлиться.
Кир тоже умел жонглировать…. Считал это не столько развитием ловкости, сколько тренировкой мозга. Очевидно, Четвертому тренировать было попросту нечего. Он был глубоко убежден, что раз мозг — это не мышца, не стоит его и накачивать.
— Возможно, аллергическая реакция на сухой горный воздух. Мой организм, в отличие от ваших, не приспособлен к таким климатическим переменам, и физиологическая разница между разведчиком и…
— Что-то я не припомню, чтобы в ранних вылазках ты жаловался на недомогание, — грубо перебил Командир. Его брови грозно сдвинулись к переносице, но в глазах плясали лукавые искорки.
— Меня сильно выручали Королевские лекари, — сказал Док таким тоном, будто признался в чем-то постыдном.
— А чего не постучался к ним в этот раз? Получил бы вот такой пакет, на всю жизнь вперед.
Командир встряхнул свою сумку. Раздался мелодичный звон склянок.
— Меня там не ждут.
— Отчего ж? — хмыкнул Четвертый. — Мало того что ты нежелательная персона в Красных Палатах, так еще и в Королевскую лечебницу путь заказан?
— Мне весьма доходчиво объяснили, что не смогут там помочь. Специфика организма. После той аварии поменялись некоторые свойства. Не буду утруждать вас научными терминами. Суть в том, что теперь я один на один со своими… болячками.
И тараканами. К слову, весьма упитанными.
— Тебе можно только позавидовать. От меня никак не отвяжутся! — Прозвучало с искренней досадой. — Уже начинает казаться, что трудолюбивые лекари хотят залечить до смерти…
— Мы с вами, Командир, оба представляем живое доказательство их бессилия. Два фурункула под кожей. Проще вырезать, а не лечить.
— Вон третий сидит. Никак в себя прийти не может, — прыснув от смеха, Четвертый бесцеремонно толкнул меня локтем, чуть не выбив батончик из рук. — Если поначалу это было забавно: неконтролируемые вспышки, потеря памяти, фишка с именами, то сейчас, Вторая, ты явно переигрываешь.
— Я не… — начала предложение и осеклась. Не было смысла что-то кому-то доказывать, тем более такому недалекому собеседнику.
Разговор плавно сходил на нет. Бережно запаковав остатки провизии, начальство поднялось на ноги, ознаменовав своим действием конец отдыха. А у Дока вдруг, как ни кстати, случился приступ откровения.
— Я признаю, что другие кандидатуры больше подходили для участия в проекте «Альфа-6». Но приказ Королевы сразу отсеял всех остальных добровольцев.
«Приказ…» — эхом просвистело в голове.
Неспроста Вторая воспринимала миссию в чужой мир как ссылку и вяло отмахивалась: «Вы серьезно? Считаете, мое место среди людей?»
— И чем же вам не угодил мой солдат? — обвинительно вопросил Командир. — То, что крыша немного съехала, поправимо.
— Ага, — поддакнул ведущий разведчик. — Вернем на место и прибьем получше.
Док только собирался раскрыть рот, как начальник ревностно отметил:
— Вторая, между прочим, поставила рекорд! У нее еще легкий отходняк. Вспомни, как первое время корежило «Альфу-5». Пять дней бедняжка был нем, как рыба, и пузыри пускал. А на шестой разговорился и, едва вспомнив свой номер, бегом побежал на службу…
Не давая ученому вставить слово, они с Четвертым продолжили обмениваться едкими замечаниями относительно бесхребетности гвардейца, который, к их удивлению, не смог найти общий язык с подобными ему тварями. Они ушли вперед, а я тихо спросила у Дока:
— А ведь действительно, что со мной не так? Я же когда-то была идеальным оружием.
— Я думаю, дело в Ники. Её эмоциональный спектр был прописан «вслепую», полагаю, это стало причиной некоторых когнитивных искажений… — Док, польщенный вниманием, охотно углубился в пояснения: — Ты знаешь, гуманоидов мы изучаем давно. Еще со времен Первой Сотни, когда у некоторых ее представителей возникло желание познакомиться поближе с соседним миром. Да, к слову, несколько раз те сами вываливались из порталов, и было бы грехом не воспользоваться… гм… в общем, схожая оболочка, но ядро другое. Особенно разнятся репродуктивные процессы. Много исследований было проведено и много любопытного обнаружено.
На этих словах мне стало не по себе, а Док продолжал бубнить как ни в чем не бывало:
— Физиология проста и понятна, а вот некоторые психологические аспекты до сих пор не изучены, то есть известны лишь в теории, базирующейся на словах подопытных. К примеру, весьма занимателен синдром исчезнувшего близнеца. Полагаю, склонность к изоляции, нарушение структур привязанности, вспышки агрессии, беспокойные сны и даже раздвоение личности — это может быть последствием…
Я не выдержала и перебила его монотонную речь.
— О людях я знаю достаточно. Не рассказывай мне. Ники здорова, а ко Второй это и вовсе не имеет отношения. У нашего вида не рождается одновременно более одного детеныша.
— Да, генетика диктует свои правила, — легко согласился ученый. — К тому же за пренатальным развитием, как физическим, так и личностным следит Королева-Мать.
— Вот и думаю теперь, могла ли она что-то упустить со мной? Это тело не больно-то подходит для разведчика. А в мыслях полный хаос…
— Тебе забыли закрутить пару винтов в мозгах, вот они и разболтались, — бросил через плечо Четвертый, без зазрения совести прислушивавшийся к нашему разговору.
Док не обратил внимания на едкий комментарий и тихо прошептал:
— Хотел бы я все исправить, но, к моему большому сожалению, не могу залезть к вам в голову.
К счастью!
Им лучше не знать, о чем я беспрестанно думаю.
«Барьер может отключить лишь смерть Королевы» — вертелись брошенные вскользь слова Командира. Вторая раскладывала это предложение по частям, читала задом наперед и думала. Много думала. Но более заинтересованная Ники наставляла на иной путь: «Постарайся вернуть доверие и разберись с потоками силы».
У Ее Величества должны быть ответы на мои вопросы. Она единственная, кто сможет объяснить, что со мной творится.
Путь до старых катакомб прошел без сюрпризов. И почти в полном молчании — разведчики, в отличие от гвардии, не растрачивали себя на слова. Исключение составляли часы отдыха. Резерв за целый день и ночь заполнился примерно на одну пятую. Вторая разведчица была не в состоянии поджарить себе ужин на костре — смешно! Командир, должно быть, чувствовал отсутствие колебаний моего обычного фона, но ничего не сказал. А когда пришло время вызволять Уугра, безбоязненно отправил меня с Четвертым.