— Зачем? — выдохнула я, когда на смену ярко-алой злости пришла угнетающая серая апатия.
Он же улавливал отголоски моих мыслей, он знал, что предложенный Ники план по очередному побегу мы задвинули в долгий ящик.
Разведчик не ответил. Закончив манипуляцию с артефактом, развернул меня к себе и заставил посмотреть в глаза. Оставалась всего пару секунд на то, чтобы провернуть один старый, забытый всеми трюк. Изменив молекулярный состав слюны, я собиралась плюнуть ему в лицо ядом — не смертельным, конечно, неприятным до жжения, но не успела. Резко закружилась голова.
«Вспомни то, что не забыл я» — слова пробились ко мне словно через вату. Несмотря на то, что в туннеле все так же царила непроглядная тьма, болезненная вспышка света резанула по глазам.
Взмахнув руками, попыталась загородиться от нее и поняла, что мне дали свободу. Однако в ту же секунду возникло новое ощущение, которое выбило почву из-под ног и заставило осесть на землю.
Я чувствовала, как под пальцами перекатываются бугры напряженных мышц, как когти царапают загорелую могучую спину. Пульс бешено стучит в висках, ускоряет поток крови. Тяжелое дыхание, касающееся шеи, и ничего не значащие фразы, проговариваемые почему-то шепотом. Тихий смех. И, закрывая стеной от всего мира, распахиваются огромные черные крылья…
Возникшая картина из воспоминаний словно выстрелом ранила Ники. Она закричала. Вторая, менее потрясенная видением из прошлого, ринулась к ней на помощь, но не смогла заблокировать боль — та уже расползалась по всему телу, заставляла скукожиться в позе эмбриона и тихо скулить.
Сильные руки вздернули меня с пола.
Всю жизнь Четвертый в глазах Второй, как и всего Улья, был самовлюбленным, недалеким типом. Несмотря на то, что я была сильнее от рождения, он всегда наступал на пятки, пытался занять лидирующие позиции в тех сферах, где я проигрывала. Извечная конкуренция держала меня в тонусе, заставляла ежедневно работать над собой, развивать тело и потенциал, а в моем сопернике взращивала озлобленность, портила и без того не ангельский характер. Будучи разборчивой в связях, Вторая никак не могла повестись на одну лишь симпатичную рожу. Определенно имел место случай, после которого Четвертый вместе с доверием получил и пропуск в мою постель. И этот случай, к сожалению, напрочь стерся из памяти. Древний артефакт, едва не убив Ники, вытащил одно из воспоминаний, хранившихся по ту сторону возведенной в моей голове стены — прошлое, от которого я сама была бы рада избавиться окончательно.
На затылок, стягивая растрепавшиеся волосы, легла твердая ладонь. Сухие горячие губы коснулись лба, затем опустились ниже, прошлись по скулам и через несколько дюймов достигли цели.
Пытаясь вырваться из окутавшей пелены боли, я не сразу сообразила, будь то явь или продолжение увиденной сцены. Четкое осознание пришло, лишь когда Четвертый с шипением оттолкнул меня. Стоило приложиться головой о каменную плиту, как мозги встали на место и мысли прояснились.
— Ублюдок! — Ники как с цепи сорвалась и чуть было не перехватила контроль над телом. Только понимание, что обидчик уже получил по заслугам, немного усмирило ее пыл.
Четвертый стоял, согнувшись, и выплевывал сгустки крови вперемешку со слюной на пол. Почуяв знакомый запах раненой добычи, Уугр зашевелился и сделал робкое движение в сторону своего укротителя, оценивая серьезность полученного им урона. К сожалению, от язв на слизистой не умирают — мне нечем было порадовать тварь.
— Гадюка, — зло выдохнул ведущий разведчик. И было неясно, то ли он охарактеризовал меня, то ли произнес вслух название весьма примитивного и давно неиспользуемого приема.
Вторая облизала губы.
— Не думай, что мы в расчете. Боль, что почувствовала я, не сравнима с твоим стоматитом.
Горькие всхлипы раздавались из глубины сознания, терзали сердце. Человеческая девушка, спрятавшись в дальнем углу, уступила своей более сильной соседке право вершить возмездие.
Взгляд Четвертого вдруг изменился, из свирепого превратился в насмешливый.
— Смотрю, тебя впечатлило увиденное. Вообще-то, я собирался вызвать в памяти другой фрагмент…
Вытерев рот, разведчик поднял лежащие на земле Оковы. Не реализовав до конца полученную силу, они продолжали тускло мерцать.
— Признаю частичную правоту Командира касательно легендарного артефакта.
— Да неужели?
Яд словесный иногда бывает опаснее яда вещественного, но не в случае с Четвертым.
— Для дальнейшей работы его следует немного откалибровать.
Новая струйка крови потекла на подбородок, когда он растянул губы в хищной ухмылке.
— Иди в!.. Экспериментатор хренов!
В какой-то момент меня охватил настоящий испуг относительно будущего Ники, и это поистине удивительное открытие перекрыло все возмущение от планов одного самодура. Ведь Вторая не раз говорила, что пора избавляться от человеческой сути. И будто в оправдание в голове неуверенно прозвучали слова: «Ну не руками же Четвертого».
Ведущий разведчик рассчитывал на продолжение бури, но никак не на мою довольную улыбку. Не говоря больше ни слова, он дернул за веревку Уугра, тихо наблюдавшего со стороны, и направился вглубь коридора, даже не удосужившись проверить, последую ли я за ним.
— Почему так долго? Отчитайтесь.
Командир выглядел расстроенным и хмурым, как осеннее небо, но не стал скрывать облегчения от вида обоих своих солдат в относительно целом состоянии.
Окровавленный оскал Четвертого смотрелся жутко, и было сложно представить, какой смысл он вложил в слова:
— Предавались приятным воспоминаниям.
Однако начальство не позволило себе даже намека на неудовольствие от фривольного ответа разведчика, не говоря уже о положенном такому случаю наказании.
— Я доложил центру о завершении операции, дополнительных заданий не поступало. Возвращаемся в Улей.
— Отрадно слышать, — сухо вставил Док, отвлекшись от соскабливания древней породы. Орудуя маленьким шпателем, ученый собирал образцы для анализа — осквернял старые катакомбы во благо науки.
На лице Командира промелькнула тень, но он быстро взял себя в руки и, раздав приказы, поднял всех в путь. Пещера, в которой мы сделали привал, находилась где-то в середине длинного спиралевидного туннеля. Спуск должен был быть однозначно приятнее, чем восхождение на вершину. Однако, учитывая замену состава, на мой взгляд, абсолютно неравнозначную, обратная дорога предполагала определенные сложности. Кир — андроид, что варил нам кашу, — обладал более покладистым характером, нежели изголодавшийся, плененный Уугр.
Ко всему прочему ученый, будто специально вставляя палки в колеса, замедлял наш ход. В первый раз он задержался возле какого-то разлома, сканируя его глубину, второй раз прирос к следу, оставленному в каменной породе вымершим ракообразным. Терпение у Командира иссякло после третьей просьбы Дока «подождать минутку».
— Двадцатый! Если разведгруппу тормозит исключительно любопытство, я согласую с центром и лабораторией твое временное проживание в Старых катакомбах.
— Да-да, — рассеянно ответил горе-ученый и, подняв с земли портфель, направился к нам. Ноги слушались приказа начальства, а вот стальная голова была занята вещами иными. Когда он споткнулся и упал прямо в руки Командира, тогда, наконец, части его тела синхронизировались между собой.
— Простите. Кажется, я близок к одному интересному открытию.
— И какому же?
— Горный хребет Меридиан — старожил нашего мира. Внешним стенам около шести миллионов лет. А вот внутренние выглядят заметно свежее.
Живой глаз Дока светился холодным голубоватым светом — такое вот нестандартное остаточное явление…
— Я бы сказал тебе это и без применения силы, — заворчал Командир, оборачиваясь на Четвертого разведчика, который едва угомонил встрепенувшуюся, словно на зов, тварь. — Зверушки, что жили до нас, помимо красивых рисуночков нагородили тут подпоры, множественные ходы и тайные карманы.