Док, сменивший свою привычную лабораторную хламиду на дорожный костюм, остался верен своим профессиональным инструментам и на вопрос Четвертого ответил сам.
— Добровольно вызвался? Серьезно? И зачем нам в группе еще один балласт? Без крыльев, да еще и контуженный!
В прошлый раз аналогичный «портфельчик» с моей помощью спас ему жизнь. Если бы не его содержимое, о Доке бы сейчас плохо не говорили. Про него бы забыли — в Улье не хранят память о мертвецах.
— За собой лучше смотри, а за Второй я сам пригляжу.
Тупая агрессия не смогла проломить безукоризненную вежливость Дока. Потерпев словесное поражение, Четвертый раздраженно хлопнул крыльями и потянулся к ручке люка.
— Рад, что вы пришли к согласию. — Командир откровенно потешался. — Если у кого-то еще есть возражения или личные претензии друг к другу, рекомендую оставить их здесь. — Он обвел взглядом нашу честную компанию. — Четвертый, если ты выпустил весь пар, бери в охапку Ники и Дока. Мы отправляемся.
Я не хотела отпускать ладонь Кира, но вариантов не было. Из собравшихся я доверяла только Командиру. Он обещал подыграть — так пусть выполняет обещание. Кир живой — я слышала, как бьется сердце, перекачивая по трубкам неизвестную жидкость, заставляя искусственные органы функционировать. Вряд ли он выживет, рухнув с высоты полета. А если чудом уцелеет, ему будет очень больно.
Меня грубо встряхнули, резко выдернув из раздумий. Я оказалась на руках у Четвертого. В бок неприятно впилась заклепка с его нагрудной брони.
— Залезай.
— Я пошутила про шею.
— А я не понимаю шуток, — заявил он и легким, отработанным движением перекинул меня через плечо.
Вот упрямый осел.
Попытка соскочить не осталась незамеченной. Более того, волна от стихийного всплеска силы чуть не сшибла с ног стоявшего рядом Дока. А у Кира загорелся рукав.
— Ты что творишь? — зашипели над ухом.
Молниеносной реакции Четвертого можно было только позавидовать. Если бы не его защитный купол, от нашей непутевой разведгруппы остался бы один лишь пепел, а крышка люка вылетела бы с хлопком, достойным пробки от бутылки шампанского, и определенно взбудоражила весь Улей. За считанные секунды Четвертый перехватил меня, сжал в кольце рук, не позволяя даже дернуться, и надавил большим пальцем на точку на спине — чуть выше поясницы.
— Тише, не ерзай — сказал он, продолжая вжимать меня в свой напряжённый, обросший каменными мышцами торс. — Я на время заблокировал твои силовые потоки.
А такое ощущение, что окатил ведром колодезной воды — аж дыхание сбилось. Внутри стало как-то пусто и… холодно. Лавина сошла и, подчиняясь чужому приказу, на откате окаменела. Вот что чувствовали изгнанники: едва тлеющие угли на оставленном кострище вместо яркого живительного пламени.
Командир, потушив одежду Кира, повернулся к нам. Он был зол.
— Объяснитесь!
Раньше меня абсолютно не смущала вынужденная обстоятельствами близость сотоварищей. На службе случалось всякое. Но за семь лет я многое переняла у людей. Мы раньше и не знали, что такое «личное пространство». Спусти меня Четвертый на пол сразу, неприязнь не дернула бы рубильник защитного инстинкта.
— Небольшой экспромт. — Я подбирала слова на ходу. Разведчики должны уметь выкручиваться из любых ситуаций. Словесно в том числе. — Код 205, «Проверка боевой готовности ведущего члена разведгруппы и его реакции на нестандартную ситуацию». Защитный купол сработал идеально — ты сам видел. Все было под контролем.
— Интересно, под чьим? — Язвительный шепот коснулся затылка.
Вывернувшись из захвата, я шутливо стукнула Четвертого по плечу, демонстрируя высшую степень дружелюбия.
— И когда же ты успел постигнуть акупунктуру?
— Чего? — Идеальные брови — зависть всего Королевского двора — сошлись на переносице.
Док, до этого молча выжидающий в стороне, поднял руку. Завладев моим вниманием, он пояснил:
— Это одно из новых направлений Королевской лаборатории. Я не участвовал в исследовании, но наслышан от коллег. Правящий Совет не хочет пускать эти знания в массы. Лишь исключительным бойцам позволили расширить дисциплину…
В мире людей и медведя сажали на велосипед, но грабли Четвертого физически не были приспособлены для такой точечной работы. И, промахнувшись, он мог запросто повредить мне позвоночник.
Командир, судя по изменившемуся выражению лица, пришел к такому же выводу.
— В следующий раз действуем по стандартному регламенту. Без всяких экспромтов и шаманских штук, все поняли? — В голосе прорезалась сталь. — Надеюсь, подобное происшествие больше не повторится.
Не менее «теплый» взгляд остановился на мне.
— Если для тебя это увеселительная прогулка, то лучше останься здесь. Развеяться ты сможешь и в Королевском саду, а вспомнить былые навыки — в тренировочном зале. Из новшеств — там, кстати, появились летающие мишени. Приведешь тело в порядок, поработаешь над самоконтролем, отрастишь крылья и в следующем сезоне поведешь свою разведгруппу.
Я замотала головой. Время — мой главный враг. Оно меня не вылечит, а покалечит еще больше.
— Командир, — вмешался вдруг Четвертый. — Без Второй нам не справиться…
Не слова, а бальзам на душу.
— Если придется стабилизировать портал, понадобится третий связующий. Из свободных ресурсов ты сейчас ей замену не найдешь.
— Я знаю, — Командир скрипнул зубами, — более того, вчера вечером пришло дополнительное задание. Так сказать, личная просьба от Жасминовой Леди. — Не сказал, а выплюнул. — Доставить в Улей самку Уугра. Живую, по возможности.
— На кой ляд ей сдался Уугр?!
— Сбавь тон, Четвертый. Не в нашей компетенции обсуждать отданные приказы.
— Приказы к нам спускает Правящий Совет, а не фавориты Королевы.
Невооруженным глазом было видно, как твердолобость Четвертого утомляла Командира. Но, как я успела заметить, он многое позволял своему подчиненному без особой на то причины.
— Своим умом ты до этого не дойдешь, поэтому запоминай, что говорю я. Просьбы конкретно этой… особы игнорировать не стоит. Я ничего не обещал, но мы попробуем.
Если не живого Уугра, то хотя бы мертвого. Не целого — так хотя бы часть.
Даже Четвертый, обуздав свои принципы, согласился, что с пустыми руками лучше не возвращаться.
Улей с высоты полета по форме напоминал муравейник. Посередине сочно-зеленого оазиса, окруженного мертвым ландшафтом: пустыней и голыми скалами — возвышался землистый холм. Он был испещрен множественными рытвинами и, казалось бы, тайными ходами. На деле его зыбкость была лишь миражом. Отверстиями служили вентиляционные люки. Жесткий каркас из древней породы, уходивший глубже корней, прочнее стали. Секрет Улья в том, что в его видимой части — самом «холме» — не располагалось ничего стратегически важного. Там находились технические помещения, системы водоснабжения и утилизации мусора, тренировочные базы, арены и пустые залы без какого-то определенного назначения. Полость на вершине, под сводом Улья, принадлежала самому густонаселенному и неблагополучному району города — гетто. Туда приходили доживать последние дни старики, убогие, тяжелобольные и смертельно раненые. Но встречались и молодые, здоровые особи. Невостребованные жители Улья, гонимые Королевской гвардией, днем рыскали по нижним этажам в поисках заработка, а ночью занимали стылые, выщербленные из камня ниши, вытесняя тех, кто не мог за себя постоять. Королева-Мать с одной ей известной целью поддерживала в гетто видимость жизни.
— Ники, о чем вы думаете? У вас появилась характерная складка на лбу.
Мы с Доком находились в силовом коконе и в огромных лапах Четвертого путешествовали почти с комфортом. Могучие крылья со свистом разрезали воздух. Если бы выгоревшую на солнце кожу покрывали перья, я бы звала Четвертого драчливым вороном.
— Да вот обнаружила ложный кирпич в нашем фундаменте. Забота о слабых, даже в такой извращенной форме, противоречит нашей идеологии, ты не находишь?
Док кинул взгляд на стремительно уменьшавшийся Улей. С набором высоты тот превращался в нелепую, окруженную порослью бородавку на вылизанном, идеально гладком теле нашего мира.