Пилот действительно оказался еще молод. Лет семнадцати, от силы — девятнадцати. Расовые признаки нельзя назвать яркими — обыкновенное для большинства гуманоидных систем лицо овальной формы с тонко очерченной линией носа и бровей, большие глаза. Кожа светлая, чуть красноватая, но последнее, возможно, просто от загара.
Как бы там ни было, пилот выглядел неважно. Под глазами чернели круги, губы потрескались, конечности подрагивали. Он тяжело дышал, блуждая взглядом по лицам спасителей, ни на ком не останавливаясь.
— Давай реанимационную! — распорядился техник, обращаясь все к тому же глазу Мозга.
Откуда-то сверху опустился своеобразный «саркофаг», механизмы подняли тело парня и загрузили внутрь, так что зрителям уже ничего не стало видно.
— Что с ним? — участливо спросила Линти. Техник оглянулся и вопросительно посмотрел на капитана.
— Да, Гаерд, что с ним? — нетерпеливо поддержал девушку капитан. — Мы все ждем ответа!
— Насколько я понимаю, сэр, мисс, парнишка просто сильно истощен, как физически, так и морально. В шоке. Питание вон в том баллоне закончилось по крайней мере сутки назад, а воды осталось всего на день, не более, но обычной воды, сэр, даже не минеральной. Пилот давно ничего не ел, кроме того, в этой одноместной кабине невозможно выпрямиться в полный рост — у бедняги затекли конечности, но по тому, что они не атрофировались, я сужу, что парень как-то ухитрялся выпрямлять то руки, то ноги по очереди.
— Бедняжка! — непритворно вздохнула Линти. Кани многозначительно хмыкнула.
— И? — поторопил капитан, но, видя, что техник не понимает, добавил: — Ну и что мы можем для него сделать? Сколько нужно времени для реабилитации?
— А! — Техник заметно оживился, — Да ничего страшного, сэр! Минут десять-пятнадцать, и можно будет поставить пилота на ноги (в переносном смысле, конечно)! Подкормим его внутривенно, давлением восстановим кровеносную систему, немного поддержим сердце, мышцы попросту встряхнем током, сухожилия расслабим, ну… еще слегка облучим — так, чтобы оживить обмен, и… и, собственно, все, сэр. Будет, как новенький. Некоторая слабость продлится еще день-два, неплохо бы поработать с психикой, психологически реабилитировать, так сказать, но это все уже в процессе, а так — десять-пятнадцать минут.
— Хорошо. Подождем, — лаконично заключил капитан. Он подошел к маленькому кораблику и посмотрел на него долгим задумчивым взглядом. Все остальные молча ждали. Минуты текли томительно медленно.
— Не понимаю! — неожиданно выпалил капитан, пожимая плечами. — Какого черта ему понадобилось умирать в столь юном возрасте?! Он что, ненормальный?!
— Сейчас узнаем, сэр. Еще пару минут…
Техник следил за диаграммами, повисшими прямо перед ним в воздухе. — А насчет нормальности, сэр, могу сказать уже сейчас, никаких отклонений Мозгом не обнаружено. Может быть, стресс, может, хотел кому-то что-то доказать, но мышление парня вполне соответствует норме. Еще минутку…
Наконец верхняя часть «саркофага» ушла в сторону. Прошло всего несколько минут, а тело этого человека уже никак нельзя было назвать истощенным. Вполне обыкновенный мальчик, почти мужчина. С развитой мускулатурой, хорошо сложенный. Цвет кожи здоровый. Огромные глаза наполнились жизнью и блеском, хоть он и не спешил пока выбрать какой-либо объект для детального осмотра, и, словно испугавшись, отводил глаза, каждый раз натыкаясь на заинтересованные, голодные взгляды зрителей.
— Пусть еще полежит немного, — сказал техник. — Час или два. Подкормим организм как следует. Но он вас видит и слышит.
Гаерд отошел, пропуская вперед капитана.
Тот встал перед саркофагом на расстоянии не менее двух метров — словно перед ним лежал не человеческий отпрыск, а плотоядное инопланетное существо с неуравновешенной психикой и непредсказуемой реакцией. Видя, насколько осторожен капитан, солдаты службы безопасности оцепили саркофаг кольцом — так, на всякий случай.
— Как тебя зовут? — на повышенных тонах, как учитель у провинившегося ученика, спросил капитан. Ответа не последовало. Юный пилот нахмурил брови, словно пытался что-то понять или вспомнить.
— Я спросил: как тебя зовут, парень?! — Капитан кинул нетерпеливый взгляд на техника, — Гаерд, у меня нет времени, чтобы здесь развлекаться! Он что же, ничего не слышит?
— Нет, сэр, должен слышать. — Техник еще раз сверился со своими диаграммами. — Его мозг реагирует на звук, но не интерпретирует его.
— Как это понимать?
— Парень не понимает язык, сэр.
— Хорошо. Попробуем на другом. — Капитан перешел на фаянский, затем на ирский, затем на корский: — Как те-бя зо-вут?
— Нет, сэр. Не понимает. Капитан развел руками:
— Других языков я не знаю! Откуда он взялся, если не говорит на «стандарте» и не хочет общаться мысленно?
— Скажи капитану, как тебя зовут? — попросила Линти. Альтинский прозвучал как музыка, но взгляд парня все равно остался вопросительно сосредоточенным.