Примерять маскировку я не стал. Хлебнул воды и, в чем был вчера, вывалился через полог наружу. Бездна, прямо в ноги Тезону!
— Живой? — с наигранным участием поинтересовался разведчик.
— Не дождешься.
Я, стараясь не стонать, расправил плечи и поставил вместе пятки ботинок. Цзы’дарийские военные не сутулятся. Стоять, вытянув спину, мы привыкаем с раннего детства, едва попав в училище. И если по команде «вольно» рядовые еще позволяют себе расслабиться, то офицеры никогда. Шутки ходят по секторам, что получая на складе погоны с золотыми полосками, мы проглатываем боевые посохи и до саркофага не сгибаемся пополам. Вот и Тезон не смотря на боль, стоял передо мной, как на построении. Демонстрируя, что плевать он хотел на физические нагрузки. Целый разведчик, а не какой-то дозорный. Пусть и сын генерала. Ну-ну. Носогубный треугольник синий, пальцы дрожат. Паршиво тебе, лейтенант Тур, не выделывайся.
— Лингвисты прислали ответ на запрос по личным номерам васпов, — доложил разведчик. — Ни к одной из известных нам системам учета у людей они отношения не имеют. Алгоритм генерации не выявлен. Вся расшифровка уместилась в предположение, что первое число — номер базы или идентификатор подразделения. Остальные два будто бы сгенерированы случайно. Нам вежливо посоветовали взять номера убитых. — Тезон сделал паузу и со свистом вдохнул стылый воздух инопланетного леса. — У нас проблемы, Дарион. Придется копировать личности васпов.
Да уж. От чего всеми силами уходили, к тому и вернулись. Я сразу вспомнил разрисованное шрамами тело на столе у Публия. Сколько он там говорил у трупа при жизни было операций? Шесть? И это не считая ранений.
— Как быть с лицами? — хмуро спросил я Тезона. — Вытаскивать отрезанные головы из болота, чтобы сделать слепок для силиконовой маски?
— Нет, — разведчика аж перекосило. — Я решил придерживаться твоей версии об отсутствии в личных делах васпов фотографий.
Звезды на небе друг на друга наскочили, не иначе. Хотя другого выхода у нас нет. Или так, или ждать, когда бойцам Тезона на вылазке попадутся другие трупы. Свежее и приятнее наружностью. Чтобы потом долго их обмазывать жидким силиконом, повторяя каждый изгиб физиономии с восторгом скульптора. А лучше взять живьем и допросить. Тогда не придется мучиться с легендой. Одна беда — генералу нужно быстрее и вот прям сейчас. Транспортник на орбите не будет ждать нас вечно, и каждый день подготовки обходится слишком дорого.
— Хорошо, тогда приклеиваем силиконовые накладки с номером, надеваем форму и вперед?
— Нет, — с каждым отрицательным ответом Тезон становился все мрачнее и мрачнее. — Одной накладкой не обойдемся. Пошли, нас Публий ждет в медотсеке.
Я поджал губы и молча пошел за разведчиком. Фантазировать не хотелось, зачем мы понадобились полевому хирургу. В палатке слишком мало места, чтобы бегать или отжиматься. Он решил уступить настойчивости Тезона и все-таки выжечь клеймо на коже? Или наделать настоящих операционных разрезов?
В правый отсек штабной палатки я нырнул, зажмурившись. Специфический запах мертвого тела так и остался, хотя я был уверен, что принудительная вентиляция работала исправно. Слышал, как она тихо жужжала где-то слева. Военврач прибрался, спрятав половину оборудования, и сейчас сидел за небольшим столом, заряжая инъекционный пистолет ампулами с лекарством.
— Капитан Назо, — хором поприветствовали мы с разведчиком старшего по званию.
— Дарион. Тезон. На табурет по очереди присаживайтесь и рукава закатывайте. Сегодня у вас вместо завтрака медикаментозная поддержка.
Я стоял ближе и плюхнулся на табурет первым, подавив мальчишечье желание показать разведчику язык. Раздражала необходимость соревноваться, но уже втянулся. Мне капитанские погоны после первой операции не светили. Можно было не рвать жилы. Так, поддеть лишний раз пыхтящего от усердия лейтенанта.
Публий пустил лекарство по моим венам, но облегчение не пришло. Значит, поддержал по минимуму. Лишь бы не сдохли. Следующим на инъекцию сел Тезон и сразу заговорил о маскировке:
— Что будем делать со шрамами у васпов? Обматываться силиконом с ног до головы? Мой сержант перед тем, как утопить тела, тщательно их сфотографировал. Участки чистой кожи — не шире ладони, остальное в рубцах. Силикон не пропускает воздух. Мы не дойдем до Улья, свалимся с тепловым ударом. Может, как-то сымитировать? Сделать неглубокие надрезы, чтобы успели зажить?
Публий положил инъекционный пистолет обратно в кейс и задумался. Не выпадал из реальности, как генерал, но трогать его тоже не хотелось. Наша скорость регенерации была намного выше, чем у живущих на планете людей. Утром поцарапаешься, вечером уже следа нет. Наверное, можно искусственно повлиять на процесс, чтобы остался рубец. Медики иногда не хуже фокусников доставали из кейсов препараты с невероятным действием. Таблетки меняли голос, уколы развязывали язык, и на допросах пленные разбалтывали военные секреты без дополнительного давления. Но все это предусматривалось Инструкциями, входило в набор стандартный укладок и без проблем попадало на другие планеты. А как быть с чем-то редкими? Может, нужный нам препарат есть на Дарии, но отсюда до него не дотянуться?