Выбрать главу

— На экзамен …летели?

— Не знаю.

Преторианец сидел неподвижно и явно никуда не спешил. Выдержу ли я долгий разговор с по-настоящему умным и въедливым собеседником? Таким, который и должен вести допрос. Все же Грут больше бил, чем действительно пытался меня подловить или запутать.

— Сержант не сказал?

Может, настоящий сержант и рассказал все своим неофитам, у трупов теперь не спросишь. Голова болела, наливалась свинцовой тяжестью, спина горела огнем. Тезон придумал бы как выкрутиться, а я мог ответить только:

— Нет.

— Распустилась пе-ри-фе-ри-я. Неофитов на вертолетах, — сказал Ян. Ни раздражения, ни сарказма. Пустой, выстуженный голос. — Кто там такой умный? Личный номер командира?

— Три, Е, девяносто восемь, два, два минус, — спокойно ответил я.

— Девяносто восемь, два? Вурс? Рыжий?

Проклятье! Я не помнил цвет волос убитых. Отрезанные головы — не самое приятное зрелище, чтобы разглядывать их во всех подробностях. Да, большинство васп светловолосые, но Дин темный, и рыжих я среди неофитов видел. Твердить, что не знаю я уже не имел права. Лик командира всегда должен стоять перед глазами. Все шрамы и трещинки наизусть, не то, что цвет волос. Ответить я мог либо да, либо нет. Кхантор бэй.

— Да.

— Помню. Он руку неофиту оторвал. На Совете разбирали.

А с облегчением выдохнул, а преторианец снова взял рапорт и стал перебирать листы.

— Еще раз. Номер командира, — уточнил Ян.

— Три, Е, девяносто восемь, два, два минус.

Преторианец замер. Наверное, задумался. Мне снова стало плохо и жарко. Сейчас что-то будет.

— Сержанта «три, Е, девяносто восемь, два, два минус» зовут Шин, — задумчиво проговорил офицер. — Я вспомнил. Вурса год назад убили люди.

В моих глазах черный диск тени от планеты пожрал светило. Время остановилось, мое затмение будет вечным. Офицер медленно поднялся и пошел ко мне, каждым шагом сотрясая ставшую немыслимо тесной допросную.

— Кто ты такой?

Я знал, как сильно это будет злить палача и сколько дополнительной боли принесет, но я должен молчать. Не может сын генерала сдать отца и всю группу. Тезон еще в Улье, у него есть шанс уйти. Я буду молчать, одноглазый. Кроме криков и стонов ты от меня ничего не услышишь.

Не дождавшись ответа, Ян окунул палец в свежую рану на моей спине, вдоволь его там провернул и поскреб мясо ногтем. Я до хруста стиснул зубы, но не издал ни звука. Не дождется.

— Кто ты такой? — повторил вопрос преторианец. И, послушав тишину, со всей силы заехал кулаком по схематичным цветным отметинам, сбивая меня с ног и роняя вес тела на вывернутые руки. Перед глазами поплыли красные пятна, крик прорывался через закушенную губу, но я снова промолчал. Не торопился Ян поднимать меня выше на дыбу. Не из жалости, нет. Таких слов как жалость, милосердие и сострадание в Улье никто не знал. Исключительно из практического соображения. Если я слишком быстро потеряю сознание, то тем более ничего не расскажу.

— Молчишь? Это ненадолго — услышал я сухой и трескучий голос офицера. — Я не дам тебе умереть, пока не узнаю. Кто ты такой?

Он стоял у жаровни, шурша угольками и тихо звеня чем-то тонким и металлическим. Шильца, иглы, крючья — чем еще это могло быть? Не важно. За меня пока не брались всерьез. Не ломали кости, не отрывали куски мяса от тела и не заливали в глаза расплавленное олово. Я еще жив и относительно здоров. Как быстро начну мечтать о смерти? Время здесь ощущалось по-другому. Оно то ускорялось в забытье, то останавливалось на приступе боли. Мне уже казалось, что прошла половина цикла, а я стоял со связанными руками всего несколько минут.

Ян вернулся, и в мою спину между ребрами вошло первое раскаленное шильце. Я заорал, успел подумать, что мне повезло попасть в руки к профессионалу. Нервный узел нашел с первой попытки. И второй тоже. И третий.

— Скажешь, кто ты такой… я уберу их, — пообещал Ян. — Станет легче.

Соврал господин офицер. Как бы не горел сейчас каждый нерв и не молил о пощаде, а мне не хотелось, чтобы шильца вынимали. Неровные, зазубренные, они вырвут из тела маленькие кусочки плоти. Стоило представить, какая это боль, и желание избавляться от шильцев пропадало. От постоянного наклона вниз саднили подживающие ребра, мешая нормально дышать. В голове собиралась темная муть. Я молчал, и преторианец медлил, затягивая паузу. Выбирал следующую пытку? Все-таки пошел к вороту и начал крутить, поднимая связанные руки выше. И вот уже противно заскрипели плечевые суставы, загорели огнем запястья. Да, все сначала. Все по кругу. Зафиксировав ворот, офицер пошатнулся. Мне показалось или он сбился с шага?