– Идет запись инициализирующей последовательности, – сказал он, его шесть конечностей двигались с точностью насекомого, когда он манипулировал рычагами управления.
– Что все это такое? – спросил Оби-Ван, указывая на сопла и лучевые проекторы, кольцом окружавшие кресло.
Возможно ли, что легенда, отрывочная информация, доступная Джессону, была неверна, и в случае трех неправильных ответов будут уничтожены не яйца, а сам задающий вопросы?
Первые несколько минут попытки Джессона нет приносили успеха; затем перед ним расцвела голограмма. Сияющий образ представлял собой схематическое изображение всей комнаты, самой камеры. Они увидели узкую шахту под золотой печатью, а на конце шахты, за плотным экраном, лежали два драгоценных яйца, окруженные лазерной сетью. Нерешительно, он потянулся Силой… но механизм, контролирующий сеть, был слишком сложен для его понимания. У него опустилось сердце. Оставалась маленькая проблема: сеть отразит любые попытки, которые он предпримет, чтобы перехитрить ее. Как бы он хотел увидеть здесь Энакина! Когда дело касалось механизмов, его падаван проявлял интуицию, сравнимую с гениальностью, и мог бы придумать способ взломать эту систему. Оби-Ван ощутил беспомощность.
К счастью, его товарищу кси'тинг удалось войти в отсек. Их единственная надежда на успех лежала в четырех ловких руках Джессона.
Джессон орудовал рычагами управления так, будто играл на каком-то сложном музыкальном инструменте. До ушей Оби-Вана доносились всевозможные "вздохи" и "писки", на которые воин кси'тинг отзывался стремительным танцем пальцев над контрольной панелью.
Наконец, изображение на голограмме передвинулось влево. Проступили контуры сферического щита, три слоя которого вращались над сердечником, похожим на камеру с яйцами.
Три концентрических слоя. У Оби-Вана пересохло во рту.
Взглянув на хронометр на запястье, он не поверил своим глазам. Неужели с момента входа в катакомбы прошел всего лишь час? Всего лишь час с того момента, как они покинули зал совета кси'тинг? Казалось, что минуло уже несколько дней!
Внезапно прозвучал вопросительный возглас кси'тинг, и вторившие ему слова на Основном:
– Ответьте на вопрос: Что есть в улье, но не принадлежит ему? Что не только кормится, но и вскармливает, что спит, но не видит снов?
Джессон глубоко вдохнул. Из кармана на поясе он извлек плоский прямоугольник.
– Это последний оставшийся чип-ключ, – сказал он. – У меня только три попытки, но думаю, у нас все получится.
– Ты знаешь ответ на загадку? – спросил Оби-Ван.
– Да, – уверенно отозвался Джессон. – Это зиитса. Они живут в улье, но они не кси'тинг. Они многое дают нам, и взамен получают пищу и заботу. Они спят, но не отключают сознание.
С все больше растущей уверенностью Джессон поместил карту в специальный слот.
Раздался неразборчивый приглушенный звук, и голос сканера возвестил:
– Ваш ответ?
– Зиитса, – сказал Джессон.
Повисло молчание. Сфера раскрутилась быстрее: третий наружный слой отпал, растеряв осколки. Джессон изумленно откинулся на спинку кресла, услышав сначала на кси'тингианском, а затем и на Основном:
– Неверно.
Джессон встал с кресла, в ужасе расширив глаза и не веря в происходящее. Вслед донеслось требование:
– Сядьте, иначе сеанс завершится.
Воин оглянулся на Оби-Вана. В углах помещения, как цветочные бутоны, приветствующие рассвет, раскрылись сопла. Оби-Ван подозревал – нет, он знал точно – что если сеанс завершится, то вместе с ним завершится и их жизнь. И жизнь яиц тоже.
– Сядь, – еле слышно сказал он.
И Джессон сел. Похоже, сопла отслеживали движение. Оби-Вану не слишком то хотелось узнать, что может из них вылететь.
– Желаете продолжить процедуру? – спросила машина.
– А у меня есть выбор? – несчастным голосом выдавил Джессон.
– Да. Вы можете выбрать персональную ликвидацию. Если вы выберете этот вариант, яйца не пострадают.
– Попытаюсь еще раз, – сказал воин, сглотнув комок в горле.
– Хорошо.
Тишина. Пауза затянулась настолько, что Оби-Ван было засомневался, заговорит ли машина снова. Наконец, автомат подал голос:
– Кто жил, а теперь не сделает и шагу? Кто не жаждал почестей, но всеми почитаем? Чье влияние теперь пустой звук?
– Ты говоришь на Основном и кси'тингианском, – сказал Оби-Ван Джессону. – Слова переводятся точно?
Воин щелкнул острыми зубами.
– Кажется. При переводе на Основной лишь частично теряется поэтичность.
– "Кто жил, а теперь не сделает и шагу", – повторил Оби-Ван. – Это может означать две вещи: неподвижность, или упорство. Как "стоять на своем", понимаешь? У тебя есть мысли?
– Надеюсь, что да, – сказал Джессон; уверенности у него поубавилось.
– Значит, ты знаешь ответ?
Джессон уставился на вращающуюся сферу. Над ней осталось только два слоя.
– Кажется.
– Так отвечай, – приказал Оби-Ван, стараясь придать кси'тинг уверенности, так ему не хватавшей.
Джессон глубоко вдохнул.
– Я готов продолжить, – сказал он.
– Отвечайте, – отозвалась машина.
– Герои улья. Зал Героев.
Секунды тикали, и ничего не происходило. Потом сфера раскрутилась еще быстрее, и второй, оранжевый слой, откололся и пропал.
– Неверно, – ответил голос.
Джессон содрогнулся и Оби-Ван ощутил в воздухе резкий, кислый запах. Страх?
– Им не следовало посылать меня, – сказал кси'тинг.
Неужели он себя жалеет? Джессон вроде бы не из таких, но…
Затем воин, запинаясь, продолжил:
– Я не могу этого сделать. Из-за меня яйца погибнут.
Ну надо же. Он жалеет вовсе не себя. Оби-Ван слышал в голосе Джессона беспокойство за яйца, видел тревогу в его движениях, ощущал ее в воздухе.
Воин был на пределе, и вот-вот мог сдаться. Такое Оби-Вану доводилось видеть и прежде. Этот страх был не таким, каким его знали большинство разумных существ. Для большинства страх заключался в личной утрате: потере себя в глазах окружающих, потере здоровья, жизни. Но даже не в силах точно истолковать значение феромонов, пропитавших сейчас воздух, джедай понял, что источник страданий Джессона заключен в ином. Воин кси'тинг любил улей, и теперь страшно боялся подвести его. Его избрали. Он с готовностью отдаст свою жизнь ради выполнения задания, умрет безвестно, в страдании, если потребуется – лишь бы только улей мог жить и процветать, возвращая былое величие.
Джессон почти не шевелился, руки зависли над панелью управления. Каждый мускул тела свело, вся самонадеянность ушла под давлением неудачных испытаний.
– Как? – сказал он. – Как такое возможно? Какие ответы им нужны?
– Нам этого не узнать, – сказал Оби-Ван, положив руку на плечо кси'тинг. – Все, что мы могли, все, на что были способны, мы уже сделали. Остальное во власти Силы.
– Силы! – сплюнул Джессон. – Я столько всего наслышан о ваших драгоценных джедаях и вашей Силе.
– Это не наша Сила, – сказал Оби-Ван, стараясь успокоить воина. – Она властна над всеми нами. И над тобой тоже. Она творит нас, и мы тоже творим ее.
– Загадки, – выкрикнул Джессон. – Сплошные загадки. С меня хватит!
Он вскочил с кресла и резво пересек комнату, забарабанив в дверь с криком:
– Выпустите меня! Выпустите меня!
– Вернитесь в кресло, иначе сеанс завершится, – спокойно произнесла машина.
Оби-Ван посмотрел на Джессона и почти мгновенно принял решение. Он сел в кресло.
– Вы – не исходный пользователь, – сказала машина бесполым, синтезированным голосом. – Необходимо, чтобы исходный пользователь завершил процесс.
Оби-Ван оглянулся через плечо на разбитого воина кси'тинг. Каким гордым и уверенным он казался всего лишь час назад! Только теперь стало ясно, что вся эта гордость – тонкий щит, прикрывающий страх подвести свой народ, не дающий упасть непосильному грузу ответственности.
– Он не может продолжить, – сказал Оби-Ван.
– Завершение испытания через сто секунд, – ответил автомат. – Девяносто девять, девяносто восемь…