- Слава Королеве! - выкрикнул офицер.
И небывалое напряжение дало разрядку хором тысячи глоток:
- Слава Королеве! Слава Королеве! Слава Королеве!
Меня прошиб холодный пот. Быстро утерев лицо, я поднял глаза.
- Королева ждет пищу. Близится день кладки. Запасы на исходе, - отрывисто заговорил старший офицер, обводя ненавидящим взглядом ряды васпов, как луч радара обводит сектор. Второй офицер смотрел в другую сторону зала. Левую половину его лица перечеркнула черная повязка на глазу с расходящимися от неё трещинами шрамов. Я снова уткнулся в пол. Из речи стало ясно, что готовится массовый рейд за провиантом. Судя по гранитному спокойствию сержантов, неофитов эта новость не касалась. А жаль, у нас с Тезоном появилась бы неплохая возможность тихо уйти.
- Милостью Королевы преторианец Ян! - объявил старший офицер и одноглазый вышел из-за его спины, встав рядом.
Вместе они смотрелись как кадет с инструктором. Старший офицер подавлял исполинским ростом, размахом плеч и развитой мускулатурой. И щупленький одноглазый васпа с копной спутанных соломенных волос непременно затерялся бы на фоне лысого гиганта, если бы не дикая, первобытная харизма лютого зверя. Едва ему дали слово, как искра пламени вспыхнула в глазах, рождая в рядах неофитов еще одну волну ужаса.
- Экзамен неофитов назначен, - объявил офицер, - срок неделя. Выпускники пойдут под моё начало.
Теперь васпа смотрел прямо на нас, и я спешно опустил голову, макушкой ощущая свирепый взгляд преторианца.
- Завалите экзамен, - васпа понизил голос, отчего в зале стало прохладно и крайне неуютно, - печень вырву.
Сотня неофитов одновременно выдохнула и пришла в движение. Раздался чей-то шепоток «этот может». Ростки паники с корнем вырвали сержанты короткими тычками и сдавленными хрипами «Смирно!». Я обернулся на Тезона. Бледный разведчик хмуро кусал губу. Похоже, только что утвердился крайний срок нашей операции.
- Разведка обнаружила объект, - снова зазвучал голос старшего преторианца. А я успел заметить, что одноглазый вернулся на прежнее место за правым плечом лысого гиганта. - На востоке. Объект опасен. Готовим рейд.
Я замер на полувдохе, ощущая, как холод разливается по телу и немеют пальцы. На востоке от Улья стоит лагерь цзы’дарийцев. Трое дозорных, трое разведчиков, два сержанта, капитан и генерал. Не соображая, что делаю, вцепился в плечо Тезона. В ушах шумело и к горлу подкатывала тошнота.
- Тихо, - шепнул лейтенант.
- Встал ровно! - зашипел сержант, огрев меня по руке дубиной.
Они уйдут. Инструкция. Загрузят капсулу и взлетят. Оставят нас здесь. Обязаны оставить. Что делать? Что делать?
9
Едва господа преторианы покинули зал, неофитов поделили на группы и разогнали по Улью. Кого на занятия, а кого в наряды. Я так увлекся тяжкими думами о рейде васпов на восток, что не сразу обрадовался, попав в прачечную. А ведь Дин обещал показать, зачем воровал обмылок. Почему именно показать я понял, когда в прачечной включились центрифуги. Шесть мощных агрегатов создавали шум, подобный звуку взлетающего катера. Даже команды сержанта слышались едва-едва, поэтому дежурный следил только за тем, чтобы неофиты работали, да и то в полглаза.
Сам процесс стирки был не столь оригинален, как меню на завтрак. В чанах с растворенным мыльным порошком уже откисала замоченная накануне форма, которую неофиты шоркали руками и терли о рифлёные металлические доски, а отжимала чистое белье центрифуга. Я понимал, что со сломанными ребрами ничего не отстираю, поэтому пришлось немного потолкаться, чтобы занять место у тележки. Кроме того, собирая белье со всех чанов и развозя его по центрифугам, я имел возможность подкатывать то к Дину, то к Тезону.
Разведчик пребывал в глубокой задумчивости и нагло меня игнорировал. Тогда я решил оставить его в покое и отправился с пустой тележкой к Дину. Не передумал ли долговязый? Захочет ли открыть свой секрет? Васпа ловко выудил горчичную гимнастерку из воды и плюхнул её на доску, растирая одной рукой, вторая по-прежнему болталась на перевязи. Бегло крутанув головой по сторонам и убедившись, что мы никому не интересны, Дин расправил гимнастерку на доске и достал из кармана обмылок. Несколько долгих секунд он смотрел на меня, должно быть еще раз обдумывая, не выйдет ли ему боком подобная откровенность. Я терпеливо молчал, ждал. Еще несколько таких секунд и мне придется уйти к другому чану. Но Дин тряхнул кудряшками и склонился над формой, аккуратно выводя обмылком белые линии на мокрой ткани. В душной прачечной, посреди огромного Улья, скрытый от глаз сотен и тысяч васпов расцвел белый цветок.