- Слава Королеве, - безликим эхом отозвался Грут.
Одноглазый! Кто угодно, только не он! Верните меня сержанту, посадите в катакомбы шудр!
Дальняя дверь у противоположной стены со скрипом отворилась, впуская в зал Совета одноглазое лихо в кровавом кителе. Мне казалось, что от его шагов застонали половицы. Тьма облизнулась и пристроилась за спиной, а внутри неё слабым огоньком блеснул единственный глаз Яна.
- Преторианец Ян. Принимайте неофита. Рапорт сержанта Грута. Разберитесь и доложите. Срок четыре дня. Слава Королеве!
- Слава Королеве, - повторил Ян и забрал сложенный аккуратной стопкой рапорт, а заодно и неофита, схватив за шиворот.
У меня разве что ноги не подкосились, а так я поплыл следом за преторианцем, с трудом удерживая равновесие. Потолочные светильники меркли в глазах, а форма членов совета сливалась в одно сплошное красное пятно. Сил не было радоваться тому, что приговор отложен на четыре дня. Я украдкой смотрел на одноглазого и раздумывал над тем, сразу он меня прикончит или даст немного помучиться?
Васпа волочил меня по коридору спиной вперед следом за собой с упрямством и безразличием танка, наматывающего на гусеницы тела врагов. Остановился только для того, чтобы открыть дверь в крошечную комнату с тем же самым арсеналом инструментов для допроса, что и у Грута.
- Разде...вайся, - тяжело обронил Ян, - форму в ведро.
Расстегивая гимнастерку, я осматривался. Стылый воздух стелился по выскобленным стенам, огибал заботливо разложенные на тележках крючья и щипцы. Ледяной изморозью лежала серая зола на давно остывших углях в жаровне. И жалобным стоном предвещающим бурю отозвались свисающие с потолка цепи, когда Ян задел их белобрысой макушкой. Ярким пятном в царстве серой стужи горел красный китель преторианца с золотыми поперечными погонами, но глупо было ждать от него тепла. Все время, пока я раздевался, одноглазый читал бумаги с застывшей маской безразличия на лице. Как погребальная статуя в семейной усыпальнице, скорбно сгорбившаяся над поднятыми к лицу руками.
- Низкая регенерация...говоришь, - тихо пробормотала статуя, шурша рапортом, - проверим?
17
Одноглазый подвесил меня на цепях на вывернутых за спиной руках, но так, что ноги еще стояли на полу. Неприятно, но терпимо. Не успевшие срастись ребра все еще причиняли страдания, но не в моем положении приговоренного к смерти жаловаться на то, что вскоре должно показаться мелкой неприятностью.
Мир я видел перевернутым и только то, что находилось за спиной, слышал тяжелые шаги и чувствовал удушливо сладкий запах, исходящий от васпы. Господин преторианец появился у меня за спиной, вернее его начищенные до блеска черные сапоги, красные брюки до и выше колен и длинная тонкая трость у бедра. До этого момента я был уверен, что предмет исключительно декоративный, как наградное оружие. Но трость преподнесла сюрприз, вдруг выбросив на конце острое металлическое жало. Осы. Действительно осы.
На моей обнаженной спине, как на листе бумаги преторианец чертил схемы и графики к своему будущему рапорту. Сначала вырезал острым жалом квадрат под аккомпанемент моего напряженного сопения. Теплая струйка крови прокатилась по спине и ягодице, капая на чистый пол яркими алыми кляксами. Я тоже буду художником, рисуя своё полотно боли.
Потом Ян разжег жаровню и положил рядом с резаной раной красный уголек, заставляя меня шипеть и корчиться, наполняя допросную вонью паленой плоти. Это пятно я посвящаю тебе, Грут, за мои ожоги от раскаленного прута.
Белой краски обморожения добавил кубик льда, и я едва не закричал, пока он таял, пуская струйки воды. Я запомнил свое появление в Улье и освежающий душ.
Желтую краску принесла кислота, шипя и разъедая кожу немилосердно. Я взвыл и задергался.
- Тихо, - коротко и сухо приказал офицер, плеснув на ожог водой, но и после стало не намного легче.
Одноглазый медленно ходил вокруг, наблюдая за своим шедевром, иногда садился на табурет и делал пометки на листе бумаги. Молча, методично, сосредоточенно. Бездушный механизм, выполняющий заложенную программу.
- Как попал... в головной Улей?
Где-то я уже это слышал. Но легенда проста и не успела стереться из памяти. Повторил все слово в слово. Надеюсь, убедительно. Не знаю. Ян молчал, а я не видел его лица. Хотя, что я там надеялся разглядеть?
- На экзамен ...летели? - глухо спросил офицер.
- Не знаю, - ответил я. Преторианец сидел неподвижно и явно никуда не спешил. Выдержу ли я длинный, задушевный разговор с по-настоящему умным и въедливым собеседником? Таким, который и должен вести допрос. Все же Грут больше бил, чем действительно пытался меня подловить или запутать.