- Садись, - кивнул Ян на ободранное кресло, забравшись в то, что осталось от кабины. Нет, умом я понимал, что это даже не тренажер, а всего лишь учебный макет, но мне потребовалось несколько минут, чтобы забыть о несостоявшемся полете.
А пока я усаживался и косился то на рычаги управления, то на полупустую приборную панель, преторианец рассказывал про автомат перекоса и систему шаг-газ, о режимах полета и такой уникальной детали, как контрольное висение в воздухе перед разгоном и набором высоты. Я фанатично любил технику, а Ян был хорошим учителем. Нажимая на педали и плавно поворачивая рычаги, я забыл обо всем, что происходило вокруг. Слышал грохот главного винта и чувствовал крен машины, а где-то внизу плескалось зеленое море деревьев. Рычаг на себя и носом прямо на светило. В плену наваждения я обернулся на Яна и впервые увидел на его лице искреннюю улыбку. Пустым взглядом он смотрел вперед и тоже летел куда-то вдаль. Живой, настоящий.
Я опустил глаза, рукой стирая с лица свою улыбку. Морок рассеивался, вокруг по-прежнему стучали и звенели ремонтники, а рядом несчастный шудра ворочал тяжеленую запчасть. Да бодро так ворочал. Подозрительно. Я пригляделся, еще не понимая, что же именно мне кажется знакомым, а потом шудра рукавом поправил капюшон на голове, а из-под него выпал непослушный темный локон. Будь я трижды проклят! Дин!
Долговязый сверкнул глазами и приложил палец к губам. Межпланетный жест. Молчу. Что он тут делает? За кем следит? Что вынюхивает? Вместе с Тезоном готовит побег, не дожидаясь экзамена? Или сам, ни на кого не надеясь?
Я нервно заерзал на кресле и только тогда понял, что молчание Яна затянулось. Обернулся я вовремя, как раз когда на губах преторианца выступила желто-зеленая пена, а глаз закатился. Наплевав на взгляды рядовых, я схватил офицера и потащил прочь из кабины, пока он в судорогах не разбил голову о приборную панель или остов вертолета. Положил на пол лицом вниз и повернул голову. На всякий случай оглянулся и заметил только напряженный взгляд Дина из-под капюшона шудры, остальные васпы в извечном шуме даже не обратили на нас внимания. Долговязый склонил голову на бок и с выражением ужаса на лице уставился на дергающегося в судорогах Яна.
- П-преторианец?
Я коротко кивнул. И зная, что Яну не до нас, шепотом спросил Дина:
- Что ты здесь делаешь?
- А ты что делаешь? - шепнул в ответ васпа и показал пальцем на кровавый китель. - С ним?
- Летать учусь, - торопливо проговорил я. - Преторианец сказал, устроит побег с экзамена.
Дин замер, а я запаниковал. Нельзя такие новости выдавать сразу. Я сам еще до конца не понял ничего про побег. Долговязый шумно выдохнул и тряхнул головой.
- Обманет.
- Нет, - вступился я за офицера. - Договор.
Дин открыл рот, а я подумал, что за все время нашего знакомства видел у него меньше проявлений эмоций, чем сейчас за какую-то минуту.
- Дурной ты, - шепнул васпа, - и дикий. Тур говорил.
- Где он? - испугался я за Тезона, - почему ты один?
- У Грута, - ответил долговязый. - Часто. Долго. Твоя записка. Тур показал. Потом молчал. Долго молчал. Бежать решили.
- На вертолете? - догадался я.
- Да, - кивнул Дин.
- Убежим, - я вложил в это слово всю свою веру, - с экзамена. Скажи Туру.
Долговязый снова застыл. Не верил, боялся. Я хотел еще что-то сказать, но не находил слов, а Ян затих. Дин покосился на него не то со страхом, не то с презрением и кивнул мне, натягивая капюшон на нос и наклоняясь обратно к своей запчасти.
Преторианец дернулся, приходя в себя. Отер рукавом кителя рот и одним неимоверным усилием воли поднялся на ноги. Я боялся ловить его на глазах у рядовых, но офицер хоть и шатался, но на ногах стоял твердо.
- За... помнил? - вытолкнул из себя Ян.
Я молча кивнул.
- Ты... полетишь, - сказал преторианец и качнулся назад, упав спиной на стену. Удержался, замер. До лифта дошел сам и лишь добравшись до кельи, позволил себе обессиленно сесть на кровать.
25
У Яна дрожали руки, и он никак не мог прикурить папиросу. То спичка гасла, то бумага тлела, вместо того, чтобы гореть. Наконец, он затянулся и выдохнул в келью облачко едкого дыма. Бледный, слабый и уставший как тогда, после первого приступа. Неужели глаза лишился когда-то, неудачно упав?