- Откуда женщина? - перешел я в наступление. - Королева должна быть единственной. Или это все ради той молодой и покорной? Эссенция, побег.
Ян резко рефлекторно выдохнул, потом еще раз.
- Ради бабы? Нет. Только дурак поведется на бабские капризы. Мне нужна армия. Моя армия.
Как же мне везет на полководцев. Чтоб непременно армия. Можно и не пятую цзы’дарийскую, а любую другую, как я понимаю.
- Армию можно найти и внутри Улья, - осторожно начал я, - недовольные действующими порядками всегда найдутся. Революцию можно устроить снизу.
Я ждал вспышки гнева, фразы «не учи меня, сопляк», но преторианец лишь запустил пятерню в волосы и зажмурился.
- Здесь нельзя. Королева рядом. Слышит. И приказывает. Всегда здесь, - Ян ткнул пальцем в лоб, - зовет, требует, наказывает. Ласку дарит, что не сдержаться, а потом бьет. Не встать. Сожрать может.
Офицер качнулся на кровати, вцепившись в волосы руками.
- Уйти надо. Далеко. Чтобы не слышать. Тогда свобода, тогда воля. Жизнь. Переболеть, как после яда. Отпустит.
Я не мог на это смотреть. Перед глазами поплыли медные блики на гладком панцире, уши заложило от стрекота миллионов крыльев, и где-то рядом в землю с грохотом вонзилась черная смертоносная лапа.
Я взял Яна за запястье, пытаясь отцепить руку от волос, и погладил по плечу. Порыв, всего лишь порыв. Но преторианец вскинулся, толкая меня назад и впечатывая в стену. Искаженный мукой рот разверзся оскалом лютого хищника, а в единственном глазу бушевало пламя ярости.
- Не... прикасайся, - выдохнул Ян и отпустил. Шатаясь, поднялся на ноги. - Еду. Принесу.
Обогнул меня и вышел из кельи.
Я восстанавливал дыхание, потирая ушибленный затылок. Нельзя дразнить зверя. Ментальная связь, значит. Конечно же, как иначе мутант и божество может общаться со своими сторонниками. Но Дин ведь ничего подобного не чувствовал. Привилегия преторианцев? Инструмент контроля, поощрения и наказания. Я вдруг представил отца, закованного в броню медного панциря, способного нести свою волю всей армии. Огромного, дремлющего в черной, вонючей пещере и поедающего трупы провинившихся офицеров. Чтоб я на мину наступил. Никогда такого не будет!
Ян вернулся с тарелкой баланды и ложкой, молча сунул мне и улегся на кровать.
Я глотал переслащенную гадость и мечтал, что это будет последняя порция баланды в моей жизни. Уже завтра я окажусь на свободе. И Тезон, и Дин, и Ян. За васпов мне было особенно волнительно. Сохранить в себе свет в мясорубке Улья дорогого стоит. Не знал я, осуществит ли преторианец задуманное, но очень хотел пожелать удачи.
- Повтори, что надо делать при взлете, - сухо сказал офицер.
Я поставил тарелку на тумбочку и зашевелил в воздухе руками, нажимая кнопки и дергая за рычаги, рассказывая, что делаю и зачем. Преторианец молчал, не исправлял и не комментировал. Дослушав до конца пробормотал, чтобы завтра так же и повернулся на бок. Прав, Ян. Отбой. Завтра экзамен.
26
Утро экзамена началось задолго до сирены на подъем. Ян растолкал меня, вернее несколько раз пнул носком сапога под ребра. Пока я сгребал тело в кучу, заодно натягивая форму, преторианец еще раз прогнал меня по всем премудростям управления вертолетом. Один раз я ошибся, получил затрещину и повторил все во второй раз, пока мы шли к лифту. Ремень пришлось застегнуть на последнюю дырку, на сладкой баланде не растолстеешь. С утра шатало от слабости и без мази заныли старые раны. Ничего не скажешь, подготовился к экзамену.
На лифте спустились до казармы неофитов, и впервые за несколько дней офицер выпустил меня из поля зрения, оставив в ячейке. Я уселся на лежак, растирая дрожащие руки. Сколько я не видел Тезона, что с ним стало?
- Подъем! Стройся! - раскатистый бас разнес команды по лабиринту казармы. Минута и коридоры наполнились топотом сапог и мельтешением тел в горчичной форме. Я тоже выскочил из ячейки, в суматохе чуть не налетев на Грута. Крючконосый сержант посмотрел на меня, как на приведение. Мне показалось, что даже отшатнулся. Да, жив. Почти здоров и совершенно дееспособен. И теперь у меня другой бог и король в одном лице. Хотите пересчитать ребра, господин сержант? В очередь.
Свою группу Грут построил отдельно. Семнадцать неофитов и мы с Тезоном. Лейтенант-разведчик был так же бледен, худ и избит, как я, но вид имел если не бодрый, то хотя бы сосредоточенный. Не знаю, чего я ждал. Например, радости в глазах от моего возвращения из претории, а тут будто васпа передо мной, а не цзы’дариец.
- Экзамен сдаем быстро, четко, - начал речь сержант Грут. - Я всех вижу. За всеми слежу. Каждый дезертир получит пулю в затылок. Каждого труса буду резать на месте.