Пересохший язык прилипал к небу, мешая говорить четко, но лейтенант ждал, не торопил.
- Я не терял его. Отец всегда был рядом. Как мог, как умел. Мама рассказывала, что когда я отмерил первый цикл, он приезжал. Подарил мне посох свой генеральский. Представляешь? Посох и сейчас дома у матери, я не могу к нему прикоснуться. По статусу не положено. Но подарок все равно красивый.
Тезон молча кивнул, зажимая рот рукой.
- А на шестом цикле я сорвался с обрыва, улетел прямо в кусты можжевельника. Меня искала личная охрана Его Превосходства.
Сумерки сгущались, одевая холодом, забирающимся под парусину. Я хотел еще что-то рассказать, о чем-то попросить, даже хотя бы просто посмотреть на разведчика, но не успел. Тезон звал по имени, тормошил, что-то кричал в ухо. Не помню.
В темноте мерцали рыжие всполохи на гладком панцире. Её Величество ворочалось и стрекотало во сне огромными крыльями. Тянулось жвалами, чтобы укусить или поцеловать, обнимало лапами.
сделай что-нибудь публий не могу я все сделал нужна медицинская капсула она на орбите что мы тогда делаем здесь он не переживет взлета
Грут улыбался из темноты, гладил простреленный затылок и размазывал кровь по лицу, слизывал её с пальцев. Глаза его горели холодным белым пламенем. Сержант открыл рот и бросился на меня.
почему он до сих пор не очнулся дай ему время он старается мы ждем вторые сутки значит еще будем ждать
Дин рисовал белым мелом одноглазого преторианца на черном полотне, крупными росчерками лохматил волосы и с нажимом прорисовывал, проворачивал мел в пустой глазнице. Белое пятно разрасталось, накрывая васпу, расползаясь во все стороны. Мир вздрогнул, впустив звуки.
- Я останусь здесь, - четко и уверенно сказал генерал.
Я никак не мог привыкнуть к ослепительному белому свету, с трудом сквозь резь в глазах различая оборудование медотсека и две фигуры в черных форменных комбинезонах.
- Спать иди, Наилий, - умоляюще заговорил Публий, - еще у меня генералы в обморок не падали.
- Я стою, - упрямо и зло ответил отец, пытаясь оттолкнуть капитана.
- Сейчас снотворного вколю и ляжешь, - с неожиданной для меня угрозой в голосе заявил военврач. Генерал промолчал, не отреагировал, даже глаз не открыл. Только сейчас я понял, что Публий все это время держал Его Превосходство чуть ли не за шиворот.
- Живой он. Спит, - тихо и почти ласково сказал капитан. - И тебе надо выспаться. Пойдем, я тебе постелил. По-простому на пол, как ты любишь.
Затем военврач обернулся ко мне и приложил палец к губам, требуя тишины.
- Хорошо, - сдался генерал.
Капитан вывел его, старательно закрывая от меня. Наверное, я должен был обидеться на Публия, но улыбка не сходила с лица.
Я был обвешан датчиками мониторов, прозрачной паутиной капельниц и стыдливо прикрыт белой простыней. Голову от подушки поднять не давала слабость, а пошевелить руками и ногами тугие ремни. Привязали, значит. Пока я осматривался, вернулся Публий.
- Капитан Назо, - обратился я, прочистив горло, - освободите, пожалуйста.
- Хорошо, отвяжу, - согласился военврач, наклонившись к койке и щелкая застежками, - а ты обещай не скакать по медотсеку. Тебе нельзя.
- Обещаю.
У меня уже мимические мышцы заныли от непроходящей улыбки, а становилось только лучше.
- Перестарался я, наверное, с обезболивающими, - усмехнулся Публий, - хорошо тебе?
- Очень, - признался я, - а где Тезон? То есть лейтенант Тур.
- Капитан Тур, - военврач развеселился окончательно, - только не говори ему пока. Сюрприз испортишь. В штабе твой Тур. Рапорты сочиняет. Тот еще литератор оказался.
Расхохотался бы, да неприлично при капитане. Рад за Тезона. Бесконечно рад.
- Он просил передать тебе, как очнешься, - военврач заговорил серьезно, - что вертолет нашли на болотах. Машина не села, но и не разбилась вдребезги. Внутри пусто. Выжили ваши васпы.
В памяти сверкнул и потух единственный глаз преторианца. Будет ему армия, а Дину свобода. Я хочу в это верить.
- А как мы сюда попали? - спохватившись, спросил я.
- Разведчики Тура регулярно обходили квадрат, где раньше стоял лагерь и засекли вас, - ответил Публий, - тебя прям на волокуше и принесли. Вперед ногами. Никогда не забуду лицо Наилия. Стоял и смотрел, пока я у тебя пульс искал.
Я промолчал, отвел взгляд.
- Кто тебя шил, скажи мне, - спросил военврач, - и чем тебе раны обработали? Состав уж больно интересный, я чуть глаз окуляром микроскопа не выдавил от любопытства.
- Есть кудесники в Улье, - неопределенно ответил я, - сами режут, сами шьют, сами мазью мажут.