- Свиньи из лужи чище вылезают, - негромко, но очень четко произнес сержант, брезгливо сморщив длинный нос, - не ждем приказа, раздеваемся.
В воспоминаниях вспыхнуло «Бойцы, я не понял! Разделись до исподнего» в исполнении Публия. Будто и не уходил из лагеря.
Я поспешно расстегнул пуговицы и стащил с себя сырой от пота и жесткий от чужой засохшей крови китель. Аккуратно сложил его и наклонился, чтобы положить на пол.
- Куда? - последовал немедленный окрик, - Все мне здесь загадить решили? Для кого бочки поставлены?
Бочки. Те самые вдоль стен. Я открыл первую попавшуюся и бросил туда горчичную форму. Запоздало вспомнил, что исподнее моё, побрезговал одеть то, что было на трупе. Заметит или нет? Проклятье. Клянусь, выберемся отсюда - больше никогда не буду хихикать над разведчиками.
- В душ! Бегом.
Я торопливо снял с себя последнее, швырнул в бочку и успел сделать только два шага за Тезоном.
- Стоять! - васпа затормозил лейтенанта, выставив вперед руку на уровне клейма на груди, но немытого тела не коснулся, - Улей не наш. Как так?
- Мы летели на вертолете, - затараторил Тезон.
- Не сейчас. Потом расскажешь, - сказал сержант и широко улыбнулся, - Ты мне все расскажешь. Пошел!
Душевая ослепляла белизной. Ряды квадратных керамических плиток выровнены, как солдаты в строю. Каждая плитка видела грудь четвертой, считая себя первой. Швы между плиток стерильно чисты. О, да, цзы’дарийские кадеты знают в этом толк. Любимое наказание от инструктора - заставить оттирать швы от грязи и мыльных отложений собственной зубной щеткой. А вот отсутствие самого душа в душевой удивляло. Мыльницы есть, мыло в них есть, а душа нет.
Разгадка ударила в спину широкой струей ледяной воды. Воздух вышибло из легких, и я засипел, хватаясь руками за стены. Все тело вмиг оледенело, а когда сержант перекрыл шланг, пришел жар и острая боль.
- Намыливаемся в темпе! - скомандовал васпа все тем же ровным и спокойным тоном.
Хотя лишний раз подгонять меня не имело смысла, я и так с остервенением растирал мышцы куском мыла, пытаясь хоть как-то уменьшить боль. Но сержант снова открыл шланг и пытка началась сначала. Рядом сипел и отфыркивался от воды Тезон, когда очередь на обливание доходила до него, а потом обратно возвращалась ко мне.
Полотенца нам не выдали, так мы и стояли: голые, замерзшие, скрюченные от озноба, клацали зубами и обтекали, пока васпа сворачивал шланг.
Вместо полотенец он протянул нам пару черных очков на резиновой ленте. Я взял одни замерзшими пальцами и с трудом натянул на голову. Если я правильно понял суть процедур, то сейчас должна последовать антибактериальная обработка.
Роль камеры для дезинфекции выполняла тесная комната, залитая ровным фиолетовым светом, куда сержант загнал нас с Тезоном и плотно закрыл дверь. Меня по-прежнему знобило, но хоть зубы не стучали. Разведчик вопросительно вскинул подбородок «как ты?». Я уверенно кивнул «нормально». Больше пока разговаривать было не о чем.
5
Сержант первым повел на допрос меня, по-прежнему голого, замерзшего, хотя признаться при первом взгляде на допросную я решил, что это операционная. Стерильная чистота, яркий свет и неизбежный холод. Аккуратно разложенные на белой простыне инструменты, которые одинаково хорошо бы подошли и хирургу и механику-ремонтнику. Скальпель и ланцет, щипцы и клещи, ручная пила и массивный молот. Но в дальнем от меня углу стояла небольшая жаровня с горячими угольками, а с потолочной балки свисали ремни и цепи. Нет допросная, все нормально.
- Как обычно, я спрашиваю, ты отвечаешь, - заговорил сержант, связывая мои руки за спиной длинной веревкой, свободный конец которой он перекинул через балку и намотал на ворот, - если я тебе не верю или мне не нравятся твои ответы, я кручу ворот и твои руки поднимаются выше.
Мы называли такую пытку «виской». Тело свободно висит на вывернутых в плечевых суставах руках. Культурно, бескровно и очень эффективно. В свой единственный раз еще кадетом я выдержал только тридцать минут, а потом потерял сознание. Но с тех пор прошло десять циклов, я стал гораздо крепче и выносливее.
- Как ты попал в руки патрулю чужого Улья? - сержант задал вопрос монотонно и даже скучно, несколько раз повернув ворот. Стою. Еще стою на ногах.
- Летел на вертолете. Пилот сообщил о неполадках в двигателе, - спокойно выдавал я заученную наизусть легенду, - командир пошел в кабину. Машину мотало, быстро теряли высоту, затем был удар, и меня выбросило в окно. Слава Королеве, я выжил.