А это значит, что все мы когда-нибудь сгорим.
Я пьян, мертвецки пьян. Официантка видя что респектабельный клиент задался целью напиться в одиночестве, без лишних напоминаний меняла бутылки. Но это я осознавал словно пребывая где-то на другом краю вселенной, а в сузившимся, до размеров моего стола, мире просто появлялось расплывчатое лицо и менялись формы и размеры сосудов с отравой которую я не уставал в себя вливать.
Что-то, какое-то раздражение, беспокойство, нарастало в кармане брюк. Непослушными пальцами достал вибрирующий мобильник. Попытался разглядеть имя звонившего, но с таким же успехом, подслеповатый клерк мог бы всматриваться в нижние строки плаката висящего в кабинете окулиста.
— Ало, — бросил в трубку я, — кто это?
— Ворон? Это ты?
— Да, я это я.
— Ворон не узнаешь? Я Грач!
— Грач?! Здорово друг, как ты здесь нарисовался?
— Ворон я еле тебя нашел, я тут хотел… Подожди ты пьяный что ли?
— Ну… Да я тут в баре.
— Один?
— Да… А что?
— Скажи название.
— Официант! — заорал я. — Дай названия заведения!
— Понял, скоро буду, — сказал Грач услышав ответ.
— Жду. Отбой.
Смешно конечно. Но меня гложут мысли о подставе. Мог ли друг, прошедший со мной один из кругов ада, предать? Конечно мог, в аду и не такое возможно… Эх, будь проклят тот день, когда я повстречал этого… седовласого. Как его там. Во сне мне казалось, что его звали Наузлингом. Наузлинг — ты не дьявол, всего лишь его эмиссар. Будь проклят ты и весь твой путь повелителей…
Наверно я вырубился, или уснул, что в принципе в моем состоянии одно и тоже. На плечо легла рука. Я узнал улыбающегося человека.
— Грач, мать… Ты не изменился!
— Я тоже рад тебя видеть командир, — сказал он, не прекращая глупо улыбаться. — А почему ты бухаешь в одиночестве?
Я вздохнул, но кажется получился не то жалостливый всхлип, не то короткий звериный вой:
— Грач, давай не будем об этом. У меня погиб близкий человечек.
— Сочувствую, Ворон. Тебе я не наливаю, а вот человека помяну.
Он наполнил мою рюмку до краев и влил содержимое себе в горло единым залпом.
— Ты знаешь, Ворон… Я приехал сказать что… Ворон, у тебя обреченное лицо. Ворон, возьми себя в руки!
— Что? — спросил я не в состоянии ухватить смысл сказанного.
После паузы он произнес еле слышно:
— Ты помнишь тех парней, что были с нами там?
Я кивнул.
— Ты помнишь их лица? — продолжил он.
Я кивнул.
— Ты помнишь лица тех из них, кто не вернулся?
Я кивнул.
— На их лицах старуха-смерть оставила печать. Их лица выражали обреченность еще до боя. Ты помнишь это?
Я кивнул.
— Ворон, друг. Говоря это, я оказываю тебе одолжение. На твоем лице такая же печать. Прошу тебя, сделать что-нибудь с этим…
Мне трудно было всмотреться в его лицо, но показалось, что его голос дрогнул.
— Знаешь Грач, от смерти бегать бесполезно. Судьбу нельзя изменить, так же как и изменить время прихода ее паскудной сестры.
Он наполнил еще рюмку, вновь опрокинул.
— Значит я пью за упокой твоей души. Что же мне пора.
— Ты прав друг, нельзя попадаться на глаза смерти даже случайно. Дурная примета, знаешь ли.
— Ворон, Ворон. Я обязан тебе жизнью. Многие обязаны тебе жизнью. Если б я мог вернуть тебе долг…
— Многим я спас жизнь. Но еще большим я… я скормил костлявой намного больше душ.
— Сколько насечек было на твоем прикладе?
— Тридцать две.
— Ты убил тридцать два врага. Каждый из них мог убить наших товарищей. Или безусых пацанов… Ты спас намного больше жизней, Ворон.
— Если бы мой счет этим и ограничился…
— Ты убил кого-то на гражданке?
— И ни одного…
— Ты что, стал килером?
— Если бы килером Грач, если бы килером…. У последнего из убийц душа чище чем моя.
— Прощай Ворон.
— Прощай Грач.
— Скоро у меня родится сын. Я назову его в твою честь, Саша.
Я кивнул.
Он ушел, подавленный, возможно по щекам его катились слезы. А может это только мои фантазии. Жаль, что я не мог всмотреться в его лицо.
У каждого человека своя жизнь, неповторимый взгляд на мир, и отличная от прочих душа. Вот только вряд ли кто-нибудь понимает, что всех без исключений объединяет жар и цвет пламени. Ведь мы все горим в аду…
Глава 2 "Истинный"
Во рту словно сдохла кошка, голова раскалывается, будто попала под гусеницы танка. Хочется пить, но нет сил встать и дойти до холодильника…
— Бззиииин, — это звенит в ушах…
А нет. Я вдруг понял, чтоменя разбудило: какой-то мерзавец настойчиво звонит в дверь. Забыв о том что секунду назад хотелось умереть, я рывком поднялся с кровати. Поднялся и чуть не упал.
Организм, словно обидевшись на то, что его, вчера, насквозь пропитали алкоголем, не желал восстанавливать координацию. Опираясь о стену, поплелся в направлении к настойчиво раздражающему звуку. За приличия можно было не беспокоиться, благо спал я в костюме и в ботинках, правда у одежды такой вид, словно ее всю ночь жевало стадо коров…
Меня чуть больше беспокоила загадка о том, кто же стоит за этой дверью. Соседи? Вряд ли — я нелюдим. Омега? Вполне возможно, ведь партию с ней я проиграл. Меня разбили в пух и прах. Враг знает обо мне все, уже посылал убийцу, а я почти ничего…
Рука сама потянулась к замку… Открывать? Конечно открывать, Омега и так меня достанет, если надо вышибет дверь. Я повернул замок, ручка двери с силой вырвалась из рук, в грудь уперся ствол пистолета, сразу за ним стоит та самая девушка в кожаном плаще, которая вытащила меня вчера из ментовки и дала свою визитку. Все-таки Омега.
— Ты один? — спросила она сведя брови к переносице.
Хотя движение мне дорого далось, кивнул. Она спрятала пистолет, и подтолкнула меня в квартиру.
— Времени мало, иди прими душ, — принялась командовать она. — У тебя есть запасной костюм?
Я все еще не понимая что она хочет покачал головой.
— Тогда раздевайся — я выглажу твою одежду. — Только пиджак весь в пятнах крови, так что придется тебе идти в рубашке, благо на улице тепло…
Одной рукой держа голову чтоб не отвалилась, другой оперся о стену. Коротко стриженая девушка со светлыми волосами, глядит на меня выжидающе. Она считает себя вправе мной повелевать, она тут хозяйка и все ее движения направлены на то, чтобы это подчеркнуть.
— Слушай женщина, а не пошла бы ты на хрен?
Быстрее чем я что-либо сообразил, удар женского кулака опрокинул меня навзничь, тонкий каблук уперся в ребро:
— Ворон, — произнесла она спокойным голосом, — я понимаю что у тебя жизненная трагедия, но прошу соберись. Ты нужен мне. Не ломайся Ворон, соберись и вставай.
Острый каблук надавил чуть сильней и убрался с моего тела. Хрупкая на вид женщина без труда подняла меня на ноги.
— Давай раздевайся и марш в душ. Где у тебя утюг?
Как забрался в ванну, как мылся, как вообще успел раздеться — не помнил. Словно меня загипнотизировали, в бессознательном состоянии заставили выполнить все эти действия, а потом приказали забыть. А может все было проще: я потерял сознание, а эта… Сайна раздела меня, затащила в ванну, включила холодный душ и ушла…
Дрожащей рукой схватил полотенце, обтерся и обвязал его вокруг бедер. Вся моя одежда находится в комнате и…
Уже готовый открыть дверь, отдернул руку от дверной ручки: из коридора слышался голос Сайны. Стараясь не дышать, прислонил ухо к двери:
— Нет Отец, — говорила Сайна. — Я думаю он не повелитель. Да, да… Все так и есть. Ассасин жрецов покончил с собой прямо рядом с ним, и еще он убил его девушку. Скорее всего, настоящий повелитель крутится где-то рядом. Сделал из Ворона приманку… Да я так и хотела. Спасибо отец, до встречи!
Я услышал, как она повесила трубку, из моей груди самопроизвольно вырвался вздох. Значит Омега… Она не верит что повелитель это я? Хм…