— Очень рекомендую. Лучшее сатэ во всем штате.
Слушая патологоанатома, Линдси составляла портрет погибшей девушки. Та вряд ли относилась к какой-либо группе риска и была замешана в чем-то противозаконном. В последние годы в Беллингеме наблюдался наплыв приезжих бездомных, среди которых были распространены наркозависимость, алкоголизм и психические заболевания.
— Признаки употребления наркотиков? — спросила Линдси.
— Внешне не обнаружила. Дождемся токсикологической экспертизы. — Доктор Ватанабе, помедлив несколько секунд, направила луч на шею девушки, которую обвивала цепочка синяков в форме следов от пальцев.
Руки убийцы.
Линдси ждала заключения доктора Ватанабе.
— Следы удушения руками.
— Я еще на месте происшествия обратила внимание на эти синяки, — сказала Линдси.
— Отлично, детектив, — похвалила доктор Ватанабе, причем без всякой иронии в голосе. Она высказывалась прямо и точно, испытывала сострадание к жертвам преступлений. Полная противоположность своему предшественнику. Тот вечно кичился своими глубокими познаниями и не любил возиться с погибшими в ДТП.
— Какой смысл их вскрывать? Попали в аварию и погибли. Всё, точка.
— Доктор, по-вашему, она была жива, когда её сбросили с обрыва? — спросила Линдси.
Доктор Ватанабе посмотрела на неё через лицевой щиток.
— Сдается мне, что все эти царапины и ссадины нанесены посмертно. Крови мало. А это, как вам, полагаю, известно, указывает на то, что она была уже мертва, когда ударилась о дно ущелья.
Патологоанатом сделала Y-образный разрез, вскрывая тело. Линдси отвернулась. Это единственная часть процедуры — да еще визг пилы «Страйкер», вгрызающейся в череп, — которая нервировала Линдси. Наблюдать за тем, как взвешивают и измеряют внутренние органы, было менее отвратительно. Самое жуткое — вскрытие трупа и визг пилы.
Стала сочиться кровь, и патологоанатом всё так же невозмутимо вставила отсасыватель, направляя все жидкости, что оставались в трупе, в сточный желобок — неглубокую канавку по периметру стола.
— Простите, детектив, но зрелище неприглядное. Падение с большой высоты. Ребра сломаны. Все органы всмятку, будто их пропустили через блендер.
Линдси кивнула.
— Куда-нибудь планируешь поехать на отдых? — спросила доктор Ватанабе.
— Пока нет.
— Слышала, Джека уже бросила его подружка?
— Да.
— Ну и дебил.
С этим Линдси не могла поспорить.
— Подъязычная кость сломана, — продолжала патологоанатом. — Сначала задушили, потом скинули.
— Её волокли. Грязь на пятках, — заметила Линдси.
— Молодец, внимательная, — кивнула доктор Ватанабе.
Процедура вскрытия приближалась к завершению. Патологоанатом фотографировала всё, что исследовала, взвешивала каждый орган и наговаривала подробности в микрофон, что свисал с потолка над столом. Наблюдая за её действиями, Линдси мысленно сравнивала внешние данные пропавших девушек, которых она отобрала из сводок происшествий. Одна из них, имевшая тот же рост — 5 футов 5 дюймов[7] и тот же вес — 108 фунтов[8], что и убитая с водопада Мейпл, скорее всего, сейчас и лежала перед ними на секционном столе.
Позже в тот же день доктор Ватанабе подтвердила — сравнив зубную формулу трупа с данными медицинской стоматологической карты, хранившейся в одной из частных клиник Эверетта, — что убитой является Сара Бейкер, студентка университета Западного Вашингтона, об исчезновении которой заявила её соседка по квартире.
Глава 8
В самом начале одиннадцатого утра Линдси Джекман стояла перед дверью квартиры на нижнем этаже в одном из старых домов на Норт-Форест-стрит в Беллингеме. Молодая женщина, вышедшая на её стук, не дала ей вымолвить ни слова.
— Я знала, что это Сара, — с ходу выпалила она.
— Вы её соседка? Зоуи?
— Да. Зоуи Кармайн.
Линдси представилась.
— Это я сообщила об её исчезновении, — доложила Зоуи. — И университетской полиции, и Беллингемской. С ней точно что-то случилось, сказала я им. Она была не из тех девчонок, что вечно где-то пропадают. Смоются куда-нибудь, не говоря дурного слова, а потом ищи-свищи. Она была совсем не такая.
— Можно войти?
Зоуи, миниатюрная брюнетка с зелёными глазами и длинным узким носом, жестом пригласила Линдси в квартиру. На девушке были потертые джинсы и белый топ, придававшие ей богемный вид, что еще более подчеркивали украшения, которые она надела. Серебряные серьги размером почти что с китайские колокольчики, едва не касались ее плеч. Сама Линдси с трудом выносила даже «гвоздики» в ушах, а такие большие серьги уж точно свели бы её с ума.