Исаева подбегает к Титову и с сумасшедшей злобой хлещет его по щеке. Улыбка сходит с его лица, а глаза загораются ответной яростью. Адам хватает ее за плечи, с силой вцепляясь пальцами в бледную кожу. Шарпает, как тряпичную куклу, но Ева даже не кривится. С размаху бьет его лбом в переносицу, следом, молниеносно, ребром ладони — в живот и грудную клетку. Титов болезненно морщится и яростно отшвыривает ее в чьи-то сильные руки. Они ловят Еву и крепко удерживают поверх плеч. Но она лягается, кричит и рычит, пытаясь вырваться.
— Я уничтожу тебя, Титов! Клянусь тебе! Я. Тебя. Уничтожу.
Ее угроза рассекает воздух своей одержимой уверенностью. Шокирует собравшихся силой гнева и беспощадности.
— Уже весь в предвкушении, Эва.
Бросает ей под ноги сорванный в процессе борьбы металлический жетон на кожаном ремешке и покидает дом Литвина. Шагает к морю, ориентируюсь не столько на память, сколько на шум прибоя.
Не фокусируясь ни на чем конкретно по пути, останавливается у самой кромки пенистой волны. Просовывает руки в карманы джинсов и смотрит вдаль. Машинально ищет глазами удаляющиеся корабли. Вздыхая, щурится от боли в мышцах. Следов отударов Евы.
Разум Адама плывет, словно в наркотическом тумане. Он не может собрать воедино ни одной цельной мысли. Виной тому не пол-литра водки. И не раскаяние.
Он не может назвать адекватные причины.
Он расстроен. Растерян. Обескуражен. Сбит с толку.
Победа над Исаевой не принесла должного удовольствия. И он не знает, что ему делать дальше.
Возвратившись домой, Ева не дает себе даже выдохнуть свободно. Пробираясь к письменному столу, включает ноутбук и открывает Facebook. Сменив пароль, находит в закладках мать Титова.
Ее пальцы подрагивают над клавиатурой, а ноги беспокойно елозят по ковру. Но, увлекаясь текстом письма, она не осознает этого.
Тема сообщения: SOS from Adam.
Содержание: Доброго времени суток! Я — близкая подруга вашего сына — Адама Титова, но пишу это письмо без его ведома. Я волнуюсь за него. Особенно сейчас, когда на Адама обрушилась новость о том, что Терентий Дмитриевич не приходится ему отцом.
Надеюсь, что вы сможете дать о себе какую-нибудь весточку.
Мой номер телефона: +38092 5528552
С ув., Ева.
Отправляет. И сразу же удаляет свой аккаунт.
Уже в кровати, беспокойно ерзая по простыням, осознает тот факт, что она так и не заплакала. Слезы душили ее в доме Литвина и в такси, по дороге домой. Ева собиралась их пролить в тишине своей комнаты. Но перегорела. Гнев пересилил все остальные чувства.
Титов не изменит ее планов. Она его так просто не отпустит. Нет.
Аномальная: Счастлив?
Джокер: Я не знаю, как это.
Аномальная: Я покажу тебе.
Джокер: Ты сама не знаешь, как это.
Аномальная: Вот вместе и выясним.
Две минуты тишины.
Ева не находит себе места. Покрываясь липкой испариной, неосознанно раздирает до крови зудящее запястье. Елозя ногами, сбрасывает на пол одеяло. И едва не задыхается воздухом, когда телефон издает сигнал входящего сообщения.
Джокер: Отправляемся в дорогу, значит?
Аномальная: Туда и обратно.
Джокер: Прихвати зонт.
Аномальная: Мнимая защита. Я буду в дождевике и резиновых сапогах.
Джокер: Какого цвета?
Аномальная: Какая разница?
Джокер: Если ты не скажешь, как я тебя узнаю?
Аномальная: Красного.
Джокер: Я найду тебя.
Они еще не понимают, что ненависть — не антипод любви. Противоположностью любви есть безразличие. Ненависть же — либо остаток, либо начало очень сильной любви.
День двадцать второй (1)
У человека есть две любимые игрушки: собственная судьба и чужие чувства.
© Анна Гавальда
День двадцать второй.
После сумбурной ночной переписки Исаева пропадает со всех радаров. И Адам, в ожидании ответного хода, зачем-то возвращается к ее электронному дневнику. Часть текста написана по-английски. Создается впечатление, будто Ева не всегда может изложить свои мысли, и на этих иноязычных строчках ее попросту накрывает отчаяние. Она выделяет их курсивом, прописью, а местами и красным цветом.
"You're young, beautiful and healthy. What are you missing[1]?
young. beautiful. healthy.
What are you missing???
I don't know[2]! I DON’T KNOW….