и на уровне красных и белых телец и на уровне клеток
в расстояниях тысяч парсек ноют наши отдельные формы
но в ресницах глаза инфузорны все прошедшее лето
выплывают из слезящего моря упоительны так и тлетворны
в них вселенные – луч прищуренных век указал точку входа
и выхода и ТРИ ОС нас пронзило как мысль и как мысль
космос только внутри космос только снаружи и природа
тонкий слой между тем что смывает прибой и тем что не смыл
так мы хрупко хромаем и себя то отнимем то сложим
мы косматики нашей земли мы астматики нашей погоды
греем формы на солнце натянув на кустарники кожи
и вдыхаем в полгорла звезд и ветров безрассудные орды
Полностью поэма опубликована издательством ФИШЕР в серии "Библиотека ПО"
----------------------------------------------------------------------------
Юрий Арабов
* * *
Бог из кровельного железа громыхнул в небесах.
И трава народилась, как никогда зелена.
Гражданин чистит зубы в одних трусах,
будто есть еще свет и его страна.
И слюна, матерея, как винь шампань,
ходит в горле бутылки, чтоб двинуть в нос.
Он имеет смысл потайных Шамбал
и имеет женщину без колес.
И мать имеет, покойницу под крестом,
под клумбой, где блеклые васильки.
Вроде все в порядочке, все путем,
Шевелится сын и встает к восьми.
Но иногда получается срамота,
нескладуха, нелепица, барахло.
Зубы вдруг выскакивают изо рта,
и трусы вдруг выпархивают в окно.
А сынишка хватается за пистолет,
и ему условно дают расстрел...
Гражданин смотрит в зеркало много лет,
понимая, что как же он постарел.
Понимая, что сколько ни трешь фасад,
а все оказываешься с мурлом.
Чу!.. Как сказано было сто лет назад.
Ба!.. Тогда же писалось сырым пером.
Но то, что в мире пропала ось,
кому поведаешь? Лишь жене,
и то наощупь, и то впроброс,
в пижаме спрятав свое желе.
И гражданин открывает рот,
дает улыбищу в тыщу фаз.
В стене есть ось в двести двадцать вольт,
коль руки вымоешь, то как раз...
----------------------------------------------------------------------------
Валерия Нарбикова
Комментарии к тексту
Объявление – маленький рассказ.
Валерия – имя.
Спартаковна – отчество.
Нарбикова – русская писательница, художница.
она – красивая женщина.
работа – один из видов насилия.
будет – нет, не будет.
работа, на которую она не будет ходить – это такой труд, от которого трудящийся получается наслаждение, а работодатель дает вознаграждение.
телефон – до ре ми
факс – до ми-бемоль фа-диез
----------------------------------------------------------------------------
Игорь Ревякин
Специально для ПО
----------------------------------------------------------------------------
Михаил Дзюбенко
Титло
В церковнославянской письменности славянского извода титлом называется надстрочный сократительный знак, указывающий также и на числовое значение букв.
Титло возникло, видимо, в латинской письменности, вошло в изобретенную в I в. до Р.Х. Тироном систему контракций, откуда проникло в греческое, а затем в славянское письмо. Само название знака восходит к греч.
Τιτλοξ (titulus) – "надпись", относясь к вполне конкретной крестной надписи Христа (Ио 19:19: цит.по Острожской библии).
В синодальном переводе слова "титла" заменено словом "надпись".
Таким образом исходно титлом называлась надпись на доске над главою Иисуса Христа, прикрепленной к Его Кресту, на которой на трех языках была сделана надпись "Исус Назарянин Царь Иудейский". Следовательно, использование данного термина применительно к сократительному штриху является метонимическим переносом: обозначает невидимое присутствие над словом крестной надписи Христа. Графически начертание титла прямо соотносится с рукописными изображениями крестов, в частности в качестве заставок и разделительных знаков.
Репертуар подтитленных написаний с развитием письменности изменялся и упорядочивался, но основа его, порядка 30 слов, оставалась неизменной. Характерно, что крестная символика титла и его священный характер прямо соотносились с молитвенной практикой. В книге Константина Костенецкого, например, мы встречаем Иисусову молитву, записанную крестообразно, причем все слова сокращены и стоят под титлами. Там же, в книге "О письменех", в виде последовательно затитлованных написаний представлены молитвы большого начала: Трисвятое, Славословие троице и др. Без титла и полностью написаны лишь слова, относящиеся к греховной природе человека и потому лишенные святости. Это и понятно.
С представлениями о священной природе титла и соответствующих написаний связана и знаменитая триязычная ересь, победа над которой составляет важную часть общеславянской христианизации. Спор, по сути, шел именно вокруг титла: отсутствие славянского архетипа крестной надписи означало, по мысли противников солунских братьев, недопустимость славянского перевода. Иначе говоря, вина Христа получила значение священного имени, освящающего весь язык. И, напротив, появление славянского варианта титла открывало путь к новому священному языку.
Вопрос об источниках подобных представлений разъясняется самой структурой подтитленных написаний, когда в середине слова опускаются одна или несколько букв (чаще гласных), так что в пределе остаются только начальная и конечная или, как в пилатовой надписи, и вовсе лишь начальная, а пропуск (стяжение) обозначается сократительным штрихом. В 1907 г. в книге "Nomina sacra" Людвиг Траубе выдвинул гипотезу, согласно которой сокращенное написание христианских священных имен восходит к неогласованному Тетраграмматону, причем не прямо к еврейскому тексту, а к переводу Септуагинты, где имена Бога и ряд других священных имен уже в дохристианское время выделялись золотом и серебром. Но, поскольку эллинизированные иудеи, для которых, собственно, и предназначался перевод 70 толковников, в равной степени принадлежали как древнееврейской, так и греко-римской античной культуре, в их
свитках появились не только латинские сократительные штрихи. Контракция священных имен стала в равной степени возводиться к греческой скорописной традиции сокращения императорских титулов (что показал в 1915 г. Г.Рудберг).
В этой двойственности трактовок заложен глубокий смысл. Само слово "благовестие" связано как с императорским культом, так и с Книгой Исайи. Иисус пришел "как власть имеющий", как "царь иудейский" – и к Нему в полной мере применимы греко-латинские контракции. Однако пришел Он как Царь другого мира – потому здесь уместна иудейская традиция. Благовестие об Истинном Царстве – вот смысл Евангелий: обозначение слов Истинного Царя, умершего и воскрешего, – вот истинный смысл титла. И если в иудейской традиции контракции обозначали прежде всего Божье величие и непостижимость, то в традиции христианской присутствует возвеличивание через умаление. Слова пишутся под титлом, но "малыми буквами" и никак не украшаются. Так письменность выражает единство во Христе двух природ. Характерно, что несторианской письменности, как установил в 1959 г. А.Паап, прикровенность священных имен несвойственна. Это понятно, поскольку несториане отрицают божественную природу Христа и, следовательно, не нуждаются в системе священных контракций.
Таким образом, титло как важнейший элемент священного языка имеет глубокую богословскую символику, что подтверждается и отечественной церковной историей. После никоно-алексеевской реформы среди старообрядцев начинаются тесно связанные между собой по существу споры о форме креста, о правильном написании титла и о печати креста на просфорах. Хорошо известна челобитная соловецкого дьякона Игнатия царю Алексею Михайловичу, в которой он доказывал, что титло IНЦI еретическое/ В дальнейшем это мнение приняло большинство беспоповцев, что прямо соотносится с их представлениями об утрате священнической благодати.