По дороге, петляя меж столов, тайный советник с воодушевлением показывал обедующим кукиш и заразительно смеялся.
- Редкостная сволочь, - пробурчал поручик Ржевский, глядя вслед удалявшейся процессии.
Настроение от встречи с Петербургом было изрядно подпорчено.
Глава 7
Придурок
Ржевский развалился на стуле. Он был сыт и немного пьян. Ему опять захотелось взглянуть на письмо императрицы.
- Что там нам пишет королева... - пробормотал он, вынимая из кармана изрядно потрепанный листок. - Почитаем...
Перед его хмельным взором величаво проплыли несколько божественных строчек. Машинально прочитав постскриптум, поручик вдруг споткнулся о слово "дуля". По прибытию в столицу, он должен был довериться человеку, показавшему ему дулю.
Поручик задумался. Что, если этот идиот, устроивший только что здесь скандал, и был доверенным лицом императрицы? Ржевский смастерил из пальцев кукиш и показал его самому себе.
- Дуля это или не дуля? И чем она отличается от фиги?
Поручик выбежал на улицу. Огляделся.
- Где же этот придурок с дулей?
Ржевский остановил проходившую мимо барышню.
- Позвольте вопрос, сударыня. Вы, случаем, не видели полицейского в компании с невысоким господином...
- Который дразнится? - перебив его, засмеялась она. - Вон туда они пошли. - Она показала рукой.
- Сударыня, я вечный ваш должник, - пылко произнес поручик, перехватив на лету ее руку и прижав ее к губам. - Когда и где я смогу вернуть вам долг?
Она с охотой назвала адрес.
Ржевский щелкнул каблуками, приложив два пальца к киверу. Барышня в восторге зарумянилась, готовая повиснуть у него на шее. Но он уже со всех ног бросился в указанном направлении.
Поручик догнал жандарма с тайным советником у ювелирной лавки. Акакий Филиппыч шел, выписывая ногами кренделя. Завидев идущих навстречу прохожих, он начинал отчаянно упираться и добившись тем самым внимания к своей персоне, с упоением показывал им дулю. Когда в ответ на это хамство жандарм пихал его кулаком в бок, он издавал гортанный звук, похожий на лошадиное ржание. И не обижался.
Увидев поручика, Акакий Филиппыч с готовностью продемонстрировал ему дулю, получил от жандарма удар по ребрам и радостно заржал.
- Эй, любезный, - обратился Ржевский к полицейскому. - Нельзя ли отпустить этого господина?
Жандарм, хмуро поглядывая то на Ржевского, то на Акакия Филиппыча, принялся чесать подбородок.
- Мозоль натрешь, любезный, - по-свойски заметил поручик. - Отпусти его. Я его знаю. Он дурачок.
- Э-э, нет, - возмутился Акакий Филиппыч, с бессмысленным видом погрозив Ржевскому пальцем. - Я тур-пыр-дур не пур-дыр...
Эта белиберда как ни странно произвела на жандарма большое впечатление.
- Может, и в самом деле, тронутый, - проговорил он, испытывая легкое замешательство, какое обычно посещает здравомыслящих людей, оказавшихся рядом с бормочущим идиотом. - А ну их! Еще укусят, - махнул он рукой. - Забирайте!
Схватив Акакия Филиппыча за рукав, поручик потащил его за собой.
Действительный тайный советник раскололся не сразу. Минут двадцать, сидя с ним на скамейке в парке, Ржевский безуспешно пытался добиться от него хоть каких-нибудь вразумительных объяснений. На все вопросы Акакий Филиппыч молча показывал дулю. Он уже не смеялся и не плакал. Он смотрел на поручика невинным взглядом, словно вопрошая: "Ах, что и за что вы это со мной сделали?"
- Да пойми ты, дурень, ошибка вышла, - отвечал Ржевский на его немой вопрос. - Кто ж знал, что ты ко мне по делу.
Наконец, Ржевский не выдержал и, схватив Акакия Филиппыча за грудки, затряс изо всех сил.
- Признавайтесь, любезный, хватит валять дурака. Я все знаю. Вы от ее величества? Она просила вас со мной встретиться?
Тайный советник хотел было по привычке сложить Ржевскому кукиш, но, испугавшись, что его снова начнут бить, передумал.
- Да, - печально вздохнул он. - Я от ее величества. От Лизки, сушеной крыски.
- Одна-а-ко, у вас тут, в Питере, вы себе позволяете... - с уважением протянул Ржевский.
- Позволяем, п-позволяем, - зло забормотал Акакий Филиппович и вдруг, непристойно жестикулируя, сорвался на крик: - Да я ее... вот так!.. вот так!.. вот так!
- Ого, - подивился поручик. - Неужто и в самом деле?
Но Акакий Филиппыч не слушал, продолжая яростно щелкать пальцами, и приговаривал:
- Вот так! Вот так! Вот так!
- И как?
- А так! И вот так! И этак!
Когда он выдохся, Ржевский спокойно осведомился:
- Ну-с, кончил?
- Ко-ко-ко...
- Устал, небось?
- У-у-у...
- Да, дядя, годы уже не те.
- Ммм...
- Хватит мычать, как курица! Лучше скажи спасибо, что я тебя у полиции отобрал. С такой крамолой ты бы далеко пошел. До самой Сибири.
Акакий Филиппыч раззявил в страдальческой гримасе рот. По щекам его поползли слезы.
Поручик потрепал его по макушке.
- Ну, ну, ничего. Размечтались, с кем не бывает. Что вам царица? Найдете себе какую-нибудь прачку, - будет и на вашей улице праздник.
От этих утешений натужные всхлипы Акакия Филиппыча переросли в раскатистые рыдания.
Глава 8
Дворцовые интриги
Император Александр стоял под портретом Елизаветы Алексеевны. Держа в руке зеркало, он попеременно смотрел то на свое отражение, то на портрет.
- Похож или не похож? - бормотал он, в задумчивости пожевывая верхнюю губу.
Акакий Филиппыч стоял чуть поодаль и, прислушиваясь к бормотанию царя, украдкой судорожно крестился: "Батюшка, самодержец ты наш, господи, чокнулся ведь. Горе-то какое".
- Что скажете, mon cher, похож я на Лизу или нет? - обратился к нему Александр.
Тайного советника затрясло. "Что сказать, господи? что ответить? - лихорадочно обдумывал он. - Скажу правду - государь обидится, побьет; совру - так закричит: "За бабу меня держишь?!" И опять же кулаком по морде".