Пленник вдруг что-то быстро затараторил на своем языке, обращаясь к Лэлсе.
- Я буду говорить с тобой только по-русски, Сенхара!
- Хорошо, - тот повернул голову, чтобы видеть собеседника, недобро сверкнул глазами на Ладку, и произнес, чеканя каждое слово. - Твоя машинка не достанется никому: ни Ардара, ни этим злобным, грязным, невежественным дикарям - землянам. Я очень надеюсь, что ты, Лэлса, если останешься жив, не построишь новую. И прошу тебя: не суйся больше в аппаратную, все решится без тебя.
Ладке жутко не понравился его звенящий от напряжения голос и опасный блеск в глазах, которого минуту назад там даже в помине не было. Она взяла бластер наизготовку, открыла рот, чтобы предупредить ИФ и Серегу...
Дальше все произошло очень быстро, гораздо быстрее, чем она успела что-либо предпринять. Горе-конвоиры выпустили пленника, разлетелись в разные стороны и остались лежать, а он побежал, петляя и пригибаясь, прочь от дороги.
Мы с Галкой в тот момент еще сидели в кустах. Я сразу поняла, что пойманный пират пошел в бега, и что у него есть шанс: уж больно ловко улепетывал он вверх по осыпи, несмотря на скованные за спиной руки. Двое наших лежали неподвижно: Ладка и Лэлса сразу бросились к ним. Туда же уже летела с криком Галка. Андрей болтался где-то позади, его с моего места вообще не было видно. Я пристроила бластер в развилку ветвей, поймала удирающую фигурку в перекрестие прицела... Зорин опередил меня: только клочья полетели от защитного френча на спине пирата. Мой выстрел вдребезги разнес камень, за который он свалился, мгновение спустя туда влепил заряд еще кто-то из наших...
Эх, Андрей! Какого лешего тебя понесло обратно? Ты крикнул:
- Подождите, я сейчас вернусь, - и скрылся за изгибом дороги.
Надо было тебя остановить, но кто знал, что эта пиратская сволочь тащит за собой такой хвост. Мы же сверху видели только гражданина начальника, никого следом! Ты вылетел на энкаведешников из-за поворота, и они расстреляли тебя почти в упор. Кажется, в самый последний миг ты не остался в долгу, забрал с собой одного или двух из своих убийц...
Ладка бросилась к тебе, под пули, на бегу паля из бластера по ненавистным темным фигурам, я - следом. Оглохшие от адского грохота, почти ничего не видя в клубах дыма и пыли, мы метались по дороге и стреляли, стреляли, стреляли, пока не посадили аккумуляторы. Вокруг все горело и плавилось. Повернули назад, когда поняли, что сейчас попадем под пулеметы на зоне. На обратном пути добивали раненых: из лазерных пистолетов. Только один остался жив. Он попался мне на глаза последним: он полз за камень, зажимая подмышкой культю оторванной взрывом правой руки. Что-то щелкнуло в мозгах: знакомая сцена, на фильм какой-то похоже...
Посмотрела на свою подругу - и увидела фурию из ада. Подумала: "Нам сейчас только изгрызенных щитов недостает". А потом вдруг разом обрушилось и оглушило понимание, что мы сейчас натворили.
Нет, не хочу вспоминать! Не могу! Ничего более страшного, чем эта дорога, в моей жизни не было. И скорее всего, не будет: до самого Страшного Суда.
Мы вернулись к своим. Лэлса стоял на коленях над Андреем. Лицо эдэлсэрэнца показалось мне старым, смертельно усталым и осунувшимся, руки перепачканы в крови. Увидев нас, он сказал:
- Я ничего не могу сделать. Раны страшные, но не в них дело. Душа ушла: сразу и насовсем. Так бывает...
Он мог бы ничего не говорить. Кто-то уже закрыл Андрею глаза.
Дальнейшее вспоминается отрывочно.
Уйти с дороги...
Не забыть портфель гражданина начальника...
Серега, с трудом приходящий в себя после жестокого удара в солнечное сплетение, зареванная Галка...
Ладке пулей содрало кожу над ухом: ничего опасного, но кровь течет, нужно перевязать...
Очень хочется пить, больше ничего не хочется. Солнце страшно слепит глаза...
Очень длинная дорога до стоянки. ИФ и Лэлса несут то, что осталось от Андрея. Тянется по камням кровавый след.
Стоянка. Ладка с забинтованной головой над кучей документов из портфеля. Большую часть она просматривает и сразу бросает в костер, кое-что откладывает в сторону. Унести с собой мы это не можем, но можем сфотографировать: Серега взял в поход уйму халявной черно-белой пленки...
У моей подруги в руках тоненькая картонная папочка: лагерное дело гр. Зорина Андрея Вениаминовича, 1928 года рождения, осужденного по статье... Не буду смотреть! Не могу! Ладка молча фотографирует немногочисленные страницы. Папка летит в огонь последней.
- Блин, так вот он куда подевался! - Ладка вытаскивает из портфеля общую тетрадь в синем клеенчатом переплете - свой песенник. - Значит, он был в кармане куртки, когда я попалась...
- Оля, пошли, - Лэлса трогает меня за плечо.
Мы идем наверх, ищем место для могилы: в укромном, незаметном месте, но при этом - на солнечном склоне, в затишке от ветра, и чтобы по весне не заливало водой. Обязательно - чтобы с того места совсем не было видно лагеря: только небо и горы. Карманы Лэлсы топорщатся от брикетиков взрывчатки и запасных аккумуляторов.
- Вот здесь.
- Да. Годится. Дальше не пойдем.
Задача предельно проста: выжечь лазером дырки в скале, заложить туда взрывчатку, соединить проводами... Лэлса командует. Пусть: на Марсе он в этом деле собаку съел.
Камень раскаляется, мерзко воняет горелой землей. Аккумуляторы быстро садятся. Надо, чтобы отверстия были точно по размеру и ровные, чтобы рука с пистолетом не дрожала. А куда девать вторую? Опираюсь о скалу. Больно. Не могу понять, почему. Обожженная ладонь быстро покрывается волдырями.
- Лэлса, подлечи!
- Как тебя угораздило? Что с тобой, Ольга?
- Ничего! Я же говорю, полный порядочек! Вот был человек: молодой, полный жизни, смелый ("Любимый?" - но это не вслух, только про себя). А вот могила для этого человека. Все в порядке, Лэлса... Скажи, мы могли вытащить его в наше время? Если бы он остался жив?
- Конечно! Это подразумевалось. Не знаю, почему никто вчера так и не спросил. Нужно было только прорваться в аппаратную: там есть специальный портал. Я обдумывал это сегодня утром, но не успел предложить. Мне-то туда в любом случае надо...
И остался невысокий, почти неразличимый со стороны бугорок из камней, и выжженная лазером надпись на большом валуне в изголовье:
"Андрей Вениаминович Зорин
Родился 5.09.1928
Погиб в бою 12.09.1949"
Нам больше нечего здесь делать. Надо прорываться! Пираты, вохра, регулярная армия - плевать. У Лэлсы есть какие-то дела в аппаратной? Хорошо. Выберемся из совмещенного времени, а там будет видно.
Да, желание одно: побыстрей бы все кончилось! При этом - для меня лично - сохранение собственной жизни уже не является граничным условием. За остальных - не поручусь. Но кажется всех уже невыносимо тошнит от зачумленной 1949 годом земли. Прочь отсюда! Уйти любой ценой!
Быстрые сборы. Берем только самое необходимое. Все, без чего можно хоть как-то обойтись, остается здесь. Ладка спорит с ИФ:
- Гитару не брошу!
- Велика ценность: Сергей вон магнитофон оставляет...
- Я сказала - не брошу, - дело пошло на принцип.
ИФ машет рукой:
- Ладно, бери, хрен с тобой.
Тщательно запаковываем вещи в пленку, закладываем камнями (кто знает, может, еще вернемся), вскидываем на плечи тощие рюкзаки и уходим. Снова по той маленькой тропинке вдоль ручья:
- Авось, два раза в том же месте ждать не будут, - сверкая глазами и зубами в дикой усмешке, баюкая в руках бластер, говорит Серега.
Ладка оглядывается на него с подозрением: