— О Господи! Именно это они сделали, их телеграмма подтверждает это. — Мистер Дэрсингем с такой силой ударил кулаком по столу, что ушиб руку. После этого он немного остыл и снова сел за стол. — Я стал слишком раздражителен. Простите, Смит, что я кричал, но тут есть от чего потерять голову, Я вам расскажу все по порядку. Сегодня утром я получил письмо от Голспи, в котором он сообщает о своем уходе. Вот, почитайте сами.
Мистер Смит прочел письмо дважды. Это было как будто обыкновенное деловое письмо, но в нем весьма заметно сквозила обидная ирония. Одно место, где было прямо сказано, что мистер Дэрсингем хотел за его спиной отбить у него представительство, но ему это не удалось, заставило мистера Смита поднять глаза и спросить:
— Вы в самом деле писали этим людям, сэр, чтобы они передали вам представительство?
Мистер Дэрсингем утвердительно кивнул.
Мистер Смит с минуту молчал.
— Я думаю, вам не следовало так поступать, сэр, — сказал он наконец почтительно, но с упреком.
— Это мое дело, Смит.
Мистер Смит опустил глаза и ничего не ответил. Некоторое время оба молчали, и в кабинете стояла странная тишина.
— Ну хорошо, — воскликнул мистер Дэрсингем, преодолевая смущение, — может быть, вы и правы, может быть, и не следовало. Дело обернулось так, что теперь приходится считать это неудачным шагом. Но имейте в виду, Смит, я вовсе не хотел делать что-то тайком. Тем, кто не знает всех обстоятельств, может показаться, будто я хотел отнять у человека кусок хлеба, действуя за его спиной. Но это не так. Голспи из тех, кто сегодня — здесь, завтра — там. Это сразу видно. Он этого и не скрывал, даже хвастал этим. Он мне никогда не нравился, и неизвестно, какие штуки он мог бы еще выкинуть. Он явился сюда, использовал наши связи в торговом мире, нашу организацию и все остальное, получил, как вы знаете, большие деньги за комиссию и все время расхаживал по нашей конторе, как хозяин. Невыносимый нахал! Вначале я старался быть с ним как можно любезнее, но из этого ничего не выходило. И жене моей он страшно не понравился, — она видела его только раз, но (вы знаете женщин) раскусила в пять минут и с тех пор постоянно уговаривала меня не иметь с ним никакого дела, избавиться от него поскорее. Вот я и написал конфиденциальное письмо Микорскому, указал, что им выгоднее передать представительство оптовой лондонской фирме, как, например, нам, что… гм… теперешнее положение дел не устраивает ни их, ни нас и что им следует обсудить этот вопрос. Это было перед самой поездкой Голспи туда, и они, конечно, все ему рассказали. Я не подозревал, что они его приятели. Думал, что тут обыкновенная деловая связь и что я вправе предложить другие условия — без участия Голспи.
— Да, понятно, — сказал мистер Смит, все еще несколько сдержанно. — Значит, они все ему сообщили, и оттого-то он и взбесился?
— Да, но я уверен, что он с самого начала готовился сыграть с нами какую-нибудь грязную штуку. Он не джентльмен, сразу видно, и даже не обыкновенный честный коммерсант. Он просто авантюрист и берется за что угодно, если можно нагреть руки. Неудивительно, что он нигде не засиживается, как все такие господа. Вы заметили, что он пишет в своем письме: «прилагаю один документик, о котором я забыл вам сказать». Вот он, этот «документик», смотрите — сообщение Микорского о повышении цен на все товары, писанное в то время, когда Голспи был там. Вот полный прейскурант — надбавки от пятидесяти до семидесяти процентов.
— Но… но… — начал запинаясь мистер Смит, после того как просмотрел список, — от нас нельзя требовать, чтобы мы сейчас платили по таким ценам. Мы закупили очень много по старым.
— Вот как? Покупал Голспи, и я не имел от них никакого подтверждения.
— В таком случае нельзя ли аннулировать последние заказы, мистер Дэрсингем? В жизни не слыхал ничего подобного! Это недопустимо. Оказывается, цены повышены несколько месяцев тому назад, а мы все это время покупали и думали, что покупаем по старым ценам. Они ведь не могут заставить нас принять весь заказанный товар по новым расценкам?
— Не знаю. Не в этом сейчас дело, Смит, неужели вы не понимаете? Главное то, что мы товар не только купили, но и продали нашим клиентам.
Мистер Смит понял. Теперь все было неумолимо ясно. Ужас, который он испытал, вероятно, отразился на его лице, потому что мистер Дэрсингем продолжал:
— Да, продали целые горы товара, тысячи квадратных футов, приняли крупные заказы, Смит, громадные заказы, те самые, по которым мы авансом выплатили Голспи комиссионные. Выражение вашего лица меня не удивляет. Я сам весь день в таком состоянии… Хотя я все же надеялся, что тут какое-то недоразумение… пока не пришла телеграмма.