— И да и нет, — ответил Тарджис, понизив голос. — Я хочу сказать: бывает, что у нас дела много, а бывает, что и нет. Зависит от обстоятельств, понимаете?
— Нет, не понимаю, но верю. Вам лучше знать… Наверное, попозже, когда начнутся туманы, у вас тут будет темно, как в норе. Да, на мой взгляд, здесь слишком мрачно. И воздуху мало. Я люблю свежий воздух. Правда, в здешних местах воздух такой, что за ним гнаться не стоит. Как ваша улица называется? Улица Ангела? Чертовски странное название для улицы! Впрочем, и не такие названия я слыхивал на своем веку. Почему это ее так назвали, не знаете?
Тарджис признался, что не знает.
— Я так и думал, — сказал посетитель. — Может быть, этой молодой леди известно? Они теперь знают все на свете.
Мисс Мэтфилд подняла глаза.
— Нет, неизвестно, — отозвалась она с оттенком неудовольствия. Затем опять опустила глаза належавшую перед ней бумагу. — И меня это не интересует.
— Ага, вас это не интересует. Так, так, — добродушно, с грубоватым юмором сказал мистер Голспи, ничуть не смущаясь. — Я думаю, вас ни капельки не интересуют и все дела этой конторы? Да и с какой стати? Будь я красивой девушкой, я бы тоже ими ничуть не интересовался.
Мисс Мэтфилд снова подняла глаза, на этот раз устало морщась. Она обрушила на непрошеного собеседника всю силу своего презрительного взгляда, который мог бы обратить в бегство Тарджиса, мистера Смита, мистера Дэрсингема и множество других ее знакомых, но на этого невозможного субъекта не произвел ровно никакого впечатления. Он в упор посмотрел на нее и улыбнулся, вернее — широко ухмыльнулся. Сраженная такой полнейшей неуязвимостью, мисс Мэтфилд сделала сердитый жест и занялась своей работой, ни на кого больше не глядя.
— И какого черта этот малец застрял там? — прогудел мистер Голспи, обращаясь к Тарджису. — Вы бы сходили да посмотрели, не убил ли его кто. Впрочем, не надо, вот и он.
Вернулся Стэнли, а за ним мистер Смит, который сказал:
— Простите, что вас заставили ждать. Мистер Дэрсингем сейчас вас примет.
Все подождали, пока за мистером Голспи захлопнулась дверь, и только тогда заговорили разом.
— Чего ему надо, мистер Смит? — спросил Тарджис.
— Не знаю, Тарджис, — отвечал мистер Смит. — Кажется, хочет продать какой-то материал. Он послал в кабинет хорошие образцы, мистер Дэрсингем и Гоус оба говорят, что образцы первоклассные, а я в этом мало понимаю. Но наверное, цена окажется такая, что о покупке нечего будет и думать.
— Забавный он, правда?
— Препротивный хам, — подала голос от машинки мисс Мэтфилд. — Представьте себе, каково было бы служить у подобного человека. Ужас!
Мистер Смит внимательно посмотрел на нее и затем, сказав Стэнли, чтобы он принялся за работу, а если у него работы нет, так нашел бы себе какую-нибудь, повернулся к Тарджису и посмотрел на него с тем же пристальным вниманием. Одному из них придется уйти. Сказать им теперь же? Мисс Мэтфилд, вероятно, не примет этого близко к сердцу, — ее трудно чем-нибудь пронять — хотя она очень добивалась места у них в конторе. Ну, а Тарджис… у него есть старый отец, который бедствует где-то в провинции, а сам он живет здесь, в Лондоне, в меблированных комнатах, и был бы счастлив, если бы у него оказался капитал в пять фунтов. Для Тарджиса это будет жестоким ударом, ему не легко будет найти другую службу. Следовало бы уволить мисс Мэтфилд. Но мисс Мэтфилд — девушка с образованием, она работает лучше, чем Тарджис, она охотно возьмет на себя часть его работы. Да, да, над этим еще надо поразмыслить, а сейчас ждет тысяча разных мелких дел.
Трое мужчин в кабинете мистера Дэрсингема оставались там еще с полчаса, не подавая никаких признаков жизни, кроме доносившихся по временам голосов. Но через полчаса дверь открылась; контора наполнилась громким говором и острым запахом сигар, и мистер Дэрсингем крикнул:
— Послушайте, Смит, мы все уходим. Вернусь не раньше ленча. Если задержусь, я вам позвоню.
И они вышли, а мистер Смит и Тарджис в изумлении уставились друг на друга.
Время завтрака (все служащие уходили завтракать по очереди, начиная со Стэнли, который на этот раз отправился в столовую и поел сосисок с картофельным пюре) наступило и прошло, день кончался, а ни о мистере Дэрсингеме, ни о Гоусе не было ни слуху ни духу. Вести пришли уже тогда, когда в конторе началась обычная горячка последнего часа и Стэнли бешено орудовал копировальным прессом, а Тарджис рычал на телефон и затем вопил в трубку.
— Алло, это вы, Смит? Говорит Дэрсингем. — Даже по телефону можно было различить в голосе мистера Дэрсингема какие-то новые, сочные ноты. Он, видимо, был очень возбужден.