— Первоклассное дело! — с важной миной знатока заметил капитан, тараща осоловелые глаза. — Значит, теперь вы все это продаете и наживаете большие деньги?
— Теперь я буду искать людей, которые занимаются продажей этого товара, кого-нибудь, кто работает в этой отрасли, и войду с ними в долю. — Мистер Голспи шумно отхлебнул из стакана. — И не будь я Джимми Голспи, если не отыщу подходящего человечка не позднее, чем послезавтра.
— Загребете кучу денег и разбогатеете, а?
— Нет, это дело слишком чистое. Но кое-что мне перепадет, конечно. Для начала хватит.
— Нет, нет! — прокричал капитан и, перегнувшись через стол, похлопал мистера Голспи по плечу. — Вы загребете в Лондоне кучу денег, это я вам говорю. Уйму! Здесь, в Лондоне, денег ого!.. — И он протянул руки ладонями вверх, как будто ожидая, что в них польется золото Английского банка.
— Не так много, как вы думаете, — возразил мистер Голспи, медленно покачивая головой. — Нет, далеко не так много. Деньги здесь, может быть, имеются, но они лежат без движения. Их не пускают в оборот. Я же вам говорил, что лондонцы — отсталый народ.
— Вы хотите сказать, что они спят?
— Вот именно. Большинство из них живет как в полусне.
— Хо-хо! — загремел капитан. — И вы собираетесь их разбудить?
— Кое-кого, пожалуй, и удастся встряхнуть. А не удастся — двинусь дальше. Кстати, мне пора трогаться, ребята. Я сказал помощнику стюарда, тому парню, который играет на концертино, чтобы он сбегал за такси и снес вещи на берег. Такси уже, наверное, ждет меня там. Так что счастливо оставаться! Давайте выпьем еще по стаканчику на прощанье. За удачу!
Они с некоторой торжественностью пили этот последний стакан, когда воротился посланный и объявил, что такси ждет. Мистер Голспи вышел на палубу, за ним остальные. У сходней он остановился, чтобы проститься.
— Итак, в путь! — воскликнул он, обращаясь не столько к слушателям, сколько к самому себе. — Прямо в старый кроличий садок. Господи, что это за город! Миллионы и миллионы людей — и большинство из них еще не сознает, что они живут на свете. У них только и есть что глазки да хвостики, выглянут из норки — и тотчас юркнут обратно. Милый старый кроличий садок! Полюбуйтесь на него. Впрочем, отсюда, сколько ни гляди, ничего не увидишь. Что за город! Да, капитан, да, друзья, вот куда я отправляюсь!
— А ваша дочь, малютка Лина? — спросил капитан. — Она уже здесь, ожидает вас?
— Нет, она в Париже с теткой, но приедет сюда, как только я устроюсь. «Голспи и дочь» — вот как будет называться наша фирма, и посмотрим, как Лондон примет нас. Клянусь Богом, если не я, то Лина, этот ловкий чертенок, уж наверное расшевелит кое-кого. Но здесь ей придется вести себя прилично. Да, уж здесь-то я ее заставлю угомониться! Ну, капитан, будьте здоровы, не садитесь на мель и кланяйтесь от меня всем девчонкам и парням у вас на родине, а в следующий ваш рейс мы обязательно увидимся здесь. Черкните мне словечко по адресу вашей здешней конторы, а я их извещу, где меня можно найти. Но куда же девался мой парень, черт его побери? Ага, вот и он. Все снес? Отлично. Ну, пока!
Помахав на прощанье рукой, мистер Голспи неторопливо, степенно, с важным видом начал спускаться по сходням, весьма внушительный в своем широком пальто. Когда он наконец ступил на камни Лондона, он обернулся и кивнул головой оставшимся на палубе. Потом зашагал уже быстрее к углу Бэтл-Бридж-лейн, где его ожидало такси. Две минуты спустя автомобиль, гудя, нырял уже среди огней и теней огромного города, мчавшего мимо его окон, словно в бешеном вихре, то ярко вспыхивавшую, то слабо мерцавшую, то вдруг темневшую ленту лавок, трактиров, театральных подъездов, церковных папертей, оклеенных афишами заборов, малиновых, с золотом, автобусов, оград, крылечек, кружевных занавесок и витрин с горами шоколада и папирос, пивом, булками, аспирином, венками и гробами, — и море лиц, все новых и новых лиц, чужих, незначительных, бесконечно мелькавших мимо. Огни, сиявшие за стеклами такси, зажигали ответный слабый огонек в глазах мистера Голспи. И даже тогда, когда огни исчезли, мистер Голспи в темноте все еще улыбался в свои громадные усы. Лондон ничего не знал и не хотел знать о нем. Тем не менее факт оставался фактом: мистер Джеймс Голспи прибыл в Лондон.