16-го марта 1954 года артиллеристы в Дьенбьенфу знали, что их две группы 105-мм гаубиц и одинокая батарея 155-мм пушек (которая должна была стать «последним аргументом» в ожидаемой контрбатарейной дуэли с противником) не только безнадежно уступали в численности (артиллерия коммунистов включала вначале по одному полку 105-мм и 75-мм орудий, восемьдесят советских 37-мм зенитных орудий, и сто крупнокалиберных зенитных пулеметов, к которым впоследствии добавились две дополнительные группы 105-мм гаубиц и несколько батарей «Катюш» (многотрубных реактивных минометов), также советского происхождения. Прим. автора.), но и превосходят вооружением. Огневые точки противника были выкопаны на склонах, обращенных к ним, почти не нарушая прикрытия кустов и листвы, таким образом, скрывая вспышки орудий и рассеивая дым в смутную пелену без точных указаний откуда он взялся. Чтобы обстрелять эти огневые точки, истребители-бомбардировщики ВВС должны были лететь прямо по оси орудий и прикрывающих их зенитных пушек и пулеметов, с большими потерями в самолетах и летчиках. Мокрая листва (ибо это было в сезон дождей) оказалась почти непроницаемой для напалма, а сочетание мокрой листвы и напалма создавало густой дым, который еще больше скрывал перемещения пехоты противника для французских артиллеристов. Сосредоточение воздушных действий на поочередной бомбежке огневых точек потребовало бы военно-воздушных сил, которые были недоступны французам и для которых на театре военных действий в Индокитае не было подходящих аэродромов (Массированный американский воздушный налет на артиллерию противника вокруг Дьенбьенфу (кодовое французское название «Операция Гриф») одно время рассматривался, но был оставлен ввиду возможных политических последствий, а также на основании военных соображений, выдвинутых генералом Мэтью Б. Риджуэем. См. его книгу «Солдат», Нью-Йорк, 1956 г., стр. 247-248. Риджуэй считал, что цена американской победы была бы «также велика, как и та, которую мы уплатили в Корее»).
Французы допустили роковую ошибку, и артиллеристы первыми ее осознали. Полковник Пирот, командующий артиллерией в Дьенбьенфу, в ту же ночь покончил с собой.
18 марта 3-й батальон Тай, оборонявший северный сектор опорного пункта «Анна-Мария», прикрывавший подступы к аэродрому, сломался под натиском ужаса, порожденного в умах этих простых горцев непрекращающимся обстрелом. «Анна-Мария Север» пришлось оставить. Аэродром теперь был на виду у артиллеристов противника. Последним самолетом, приземлившимся в Дьенбьенфу был санитарный самолет №434 транспортной эскадрильи «Беарн». Он приземлился в Дьенбьенфу в 03.45 28 марта 1954 года, загрузил двадцать пять раненых и вырулил к концу взлетно-посадочной полосы, когда у правого двигателя обнаружилась течь масла. Самолет вернулся на стоянку и выгрузил раненых. Ремонт пришлось отложить до раннего рассвета, так как вблизи аэродрома больше нельзя было пользоваться фонарями.
В 11.00 №434 был готов и раненых, ночевавших в щелях возле аэродрома, снова вынесли на площадку. Артиллерия Вьетминя выбрала именно этот момент, чтобы разнести самолет в куски. В экипаж самолета, который до конца оставался в Дьенбьенфу, входила французская медсестра мадемуазель Женевьева де Галар-Тарро.
Но не только в области артиллерийской техники французы (и по-видимому, их американские советники) недооценивали противника. Еще одна важная ошибка осуществлялась в недооценке осадных приемов противника. Отнюдь не полагаясь только на огневую мощь, коммунисты превратили рытье подступных траншей в настоящий фетиш, за которым в течении нескольких часов следовал жестокий сосредоточенный артиллерийский огонь, заканчивающийся подрывом уцелевших проволочных заграждений с помощью бангалорских торпед. Первые волны ударных отрядов коммунистов (многие из которых следовали за огневым налетом так близко, что могли погибнуть под собственными снарядами) появлялись словно почти из ниоткуда из траншей, которые заканчивалось иногда в десяти ярдах от французских передовых позиций.