Нет, конечно, ни малейшего сомнения в том, что Северный Вьетнам и, возможно, даже красный Китай оказывают военную и политическую поддержку лаосскому восстанию. Но их помощь ни в коей мере не была такой явной, как первоначально предполагалось в тревожных сообщениях, распространявшихся по всему миру американскими средствами массовой информации, некоторые из которых заходили так далеко в своих утверждениях, что обвиняли почти всех, кто сомневался в их рассказах, в том, что они либо слепые дураки, либо «мягкотелые» по отношению к коммунизму. «Открытое письмо» Джозефа Олсопа Генри Люсу, издателю «Времени и жизни» (оба из которых отказались быть запуганными своими менее твердолобыми коллегами), является ярким примером такого отношения.
Когда коммунисты убедились, что они убедили и лаосское правительство, и весь мир в том, что они могут сеять хаос в Лаосе почти по своей воле, они прекратили восстание так же внезапно, как оно вспыхнуло, и Лаос снова успокоился, по крайней мере, на некоторое время, до непростого перемирия.
Было бы, по крайней мере, небольшим утешением сообщить, что Запад извлек урок из страха вторжения 1959 года, но этому не суждено было случиться. В конце 1960 года, через несколько дней после того как проамериканское правительство принца Бун Оума ликвидировало нейтральную администрацию Суванны Фума, поступило сообщение о новом коммунистическом «вторжении» в Лаос. Лаосское правительство, располагая такой же (если не меньшей) информацией, чем годом ранее, сообщило миру 31 декабря 1960 года, что «семь батальонов северовьетнамских войск» вторглись в эту маленькую страну.
В то время как англичане и французы, чьи источники информации в Лаосе уже год назад оказались более надежными, ожидали более достоверных фактов, Вашингтон принялся бить во все колокола, как в официальных заявлениях, так и в прессе. В мрачной колонке мистер Джозеф Олсоп говорил о "зияющей воронке", которая, вероятно, поглотит Лаос; сравнивал Женевское соглашение 1954 года с мюнхенским предательством 1938 года; и называл наших канадских союзников, которые стойко защищали западную точку зрения в международной комиссии по прекращению огня (другими членами которой были Индия и Польша), «приблизительно нейтральными».
Русские, разумеется, немедленно снабдили войска Патет-Лао оружием и боеприпасами — в основном, американскими, из военных запасов Индокитая, поскольку повстанцы всегда могли рассчитывать на захваченные у лаосских войск боеприпасы. С американской стороны, лаосские войска получили четыре вооруженных легких самолета, как будто обстрел невидимых целей в джунглях должен был быть более эффективным в 1961 году, чем в 1954-м. В результате, к середине января 1961 года, коммунистические повстанцы в значительной мере невосприимчивые к плохо организованным контрнаступлениям лаосского правительства, заняли больше территории в Лаосе, чем когда-либо прежде, и угрожали самому существованию некоммунистического режима в стране. «Революционная война» вот-вот должна была выиграть еще один раунд.
В Южном Вьетнаме подобные методы подрывной деятельности привели к аналогичным тревожным результатам. Относительную миролюбивость коммунистов в 1954-56 годах ошибочно принимали за слабость. Заявление вьетнамского правительства, переданное всем, наносившим визиты в 1957 году, со ссылкой на предполагаемые потери коммунистов или капитуляцию после прекращения огня, заканчивалось следующей фразой: «Из этого мы видим, что власти Вьетминя распались и оказались бессильными». А в апреле 1959 года ни много ни мало старший военный советник вьетнамского правительства в докладе перед комитетом Конгресса Соединенных Штатов утверждал, что партизаны Вьетминя «… постепенно уничтожались, пока не перестали быть основной угрозой правительству».
Не обращая внимания на кровавые уроки Индокитайской войны, новая южновьетнамская армия обучалась как полевые войска, готовые противостоять своим северовьетнамским соперникам в битве, в которой они отказывали французам в течении восьми лет: мобильные группы были объединены в легкие дивизии, легкие дивизии — в полноразмерные полевые дивизии, причем последние объединялись в полноценные армейские корпуса. Ценные штурмовые речные дивизионы были расформированы, так как их изобрели французы, а в американских руководствах им не нашлось эквивалента, и вскоре были преданы забвению отряды коммандос. Не было предпринято ни малейшей попытки воссоздать что-либо, приближающееся к G.C.M.A.