Было 18.00 и нельзя было терять времени, если мы хотели вернуться на основную дорогу до темноты. Свистки командиров взводов вызвали солдат обратно из домов, где некоторые из них прихватили уток и кур. Обратный путь прошел без происшествий, а поездка на грузовиках вытряхнула из нас последние силы. Прибыл в Хайдонг весь в корке грязи с головы до ног, обгорев через рубашку, с одной-двумя пиявками на ногах, толстыми и черными. С ними не было проблем. Все что вы делаете — это прикуриваете сигарету, прижимаете ее к ним и смотрите, как они шипят и извиваются, когда падают. Слишком устал для всего, кроме душа. На следующий день мы были удостоены чести быть упомянутыми в рапорте: «В ходе операции по зачистке нашим войскам удалось обнаружить вражеское подземное укрытие. Несколько агентов противника были убиты. Был захвачен значительный объем документации». Конец цитаты. На этом все и закончилось.
4 июня. Блаженство дневного отдыха в Ханое: чистые простыни, потолочный вентилятор, холодный душ. Потом долгий заплыв в «Серкль спортиф». Высоко в темно-синем небе двухмоторные С-47 летали треугольными группами по три и девять самолетов. То тут, то там, они снижались, сохраняя строй, затем снова набирали высоту и возобновляли свои ленивые круги.
В них было что-то странное, что я в конце концов заметил: на них не было трехцветной кокарды французских ВВС, а были синие молнии авиакомпании «Эгль-Азур» и зелено-желтые драконы «Эйр Вьетнам», двух гражданских авиалиний, действовавших тогда в Индокитае. Но что они делали, пролетая строем над Ханоем?
- О, это довольно просто, - сказал худощавый лейтенант-десантник, греясь на солнышке рядом со мной. - Без сомнения, через несколько дней будет большой удар, и, как обычно, нам не хватает ни пилотов, ни самолетов. Так что гражданские самолеты и пилоты будут реквизированы для участия в операции, а гражданских пилотов обучают держать строй, чтобы они не раскидали нас по сельской местности. Эти гражданские пилоты хороши, но чтобы посадить десантников в тесные «палки», требуется особый навык, который вы не получите, перевозя молодоженов из Парижа на Балеары.
Да, чтобы вести войну, нужны особые навыки всех видов. Там, наверху, гражданские пилоты все еще летали ленивыми кругами.
Лаосский форпост
«Как Иисус с креста» было расхожим выражением в Индокитае, описывающим выживших при отступлении через джунгли. И именно так обычно они и выглядели: изможденные до скелетов от голода и дизентерии, запавшие глаза, типичная тропическая бледность контрастирующая с бронзовой кожей «белых охотников», ставших популярными в Голливуде, изможденные лица, заросшие косматыми бородами, и кожа, покрытая гноящимися язвами и крапивницей от укусов пиявок и гнили джунглей.
Сержант Рене Новак не был исключением, когда он и два лаосских солдата, шатаясь, вошли в Фонг-Сали, последний французский форпост в Северном Лаосе, 22 мая 1953 года. Ему было всего двадцать пять лет, но выглядел он на пятьдесят; он продолжал идти, как автомат, к центру форпоста, пока его не остановили несколько человек, уставившись на него, как на привидение. В каком-то смысле Новак и был призраком, «a revenant», как говорят французы, кем-то, кто восстал из мертвых; он и два лаосских солдата были единственными выжившими из гарнизона мыонг-Руа.
Через два дня за ними последовал еще один выживший, старший сержант Пьер Блондо, заслуженный ветеран боевых действий, добровольно оставшийся в Индокитае. Блондо провел 57 часов, укрываясь в кустах близ Мыонг-Хуа, прежде чем смог проскользнуть через кордон коммунистов; он шел один, без еды и компаса в течении трех дней, прежде чем ему посчастливилось встретить горца кха-кхо, который когда-то знал его, снабдил его едой и показал ему дорогу в Фонг-Сали. Никогда не спавший в деревне, никогда не отдыхавший на тропинке, но голыми руками сооружавший себе нору в густом подлеске и прятавшийся в ней, Блондо добрался до деревни в нескольких милях от Фонг-Сали, где один из жителей одолжил ему одного из тех маленьких пони, которыми изобилует Северный Лаос. Похожий на потрепанного Дон Кихота, Блондо добрался до Фонг-Сали 24 мая. Четверо человек совершили почти чудо. Они прошли 80 километров по территории противника, после того как пережили месячную осаду на форпосте, название которого должно было стать символом героизма в Индокитае: Мыонг-Хуа.
Когда Вьетминь вторгся в Лаос в начале 1953 года, французское верховное командование оказалось перед двумя вариантами: эвакуировать всю страну целиком, пока не будет достаточно сил для ее отвоевания, или попытаться удержать ряд опорных пунктов по всей стране, которые будут сдерживать основную массу сил противника до тех пор, пока две столицы страны, Луангпхабанг и Вьентьян, не будут готовы к длительной обороне. Поскольку король Лаоса отказался покинуть свою королевскую резиденцию в Луангпхабанге, политическая необходимость удержания Лаоса возобладала над военными факторами, которые диктовали бы полную эвакуацию, по крайней мере, северной части страны.