- Она очень хорошо стреляет – заметил де Сент-Илер.
Стол был красиво сервирован, а бруствер из мешков с песком на веранде лишь слегка портил вид.
Когда мы проезжали через Къенан, вьетнамский флаг над сторожевой вышкой был наполовину приспущен. Поскольку я ехал в одной машине с «комиссаром по умиротворению» (шефом антипартизанской войны) Северного Вьетнама, вьетнамцем по имени Туан, мы остановились в доме начальника округа, чтобы узнать причину церемонии, и обнаружили, что его дом был заполнен плачущими женщинами в белом, цвете скорби. Между Туаном и вьетнамским унтер-офицером завязался быстрый разговор по-вьетнамски; оба исчезли в соседней комнате, и Туан вернулся через несколько минут, стиснув зубы. Заместитель начальника провинции Къенан был убит во время антипартизанского патруля – выстрелом в спину от своего приемного сына, который обратился к коммунизму. Парень, конечно, сбежал.
Къенан был еще одним примером бесполезных усилий. Кто-то решил, что нам нужна большая база для бомбардировщиков в Северном Вьетнаме, и для этого был выбран Къенан. Миллионы были потрачены на то, чтобы привезти камни с далеких гор на место для взлетно-посадочных полос, потому что заболоченная почва дельты Красной реки не подходит для строительства длинных бетонированных взлетно-посадочных полос. Почти два года тысячи кули лихорадочно работали над проектом. Затем приземлился первый тяжелый самолет, и взлетно-посадочная полоса пошла волной под его весом. Результат – минус одна авиабаза и 20 миллионов долларов.
За портом Хайфон начинается вьетнамский угольный бассейн, его главная надежда на будущую индустриализацию, с широкими угольными пластами, близкими к поверхности, позволяющими вести открытую добычу первоклассного антрацита и прямую перевалку на суда открытого моря. На голых холмах за угольными полями Куангйена, отчасти с целью их защиты, французы построили еще одну фабрику – фабрику, готовящую пятьдесят два Тье-Доан Кинь-Куан (TDKQ), новые батальоны коммандос молодой вьетнамской национальной армии. Обученные сражаться на рисовых чеках и болотах своей родной земли, они должны были стать подразделениями, предназначенными для поиска врага на его собственной территории, перехитрив его в его собственной игре. Они должны были стать охотничьей сворой, которые должны были выбить Вьетминь из его укрытий на открытое место, где тяжелая огневая мощь артиллерии и танков могла бы обрушиться на него.
Здесь в Куангйен, они выглядели просто великолепно, а боевой дух казался высоким. Нгуен Хуу Чи был принят со всеми почестями, подобающими его званию, и он обратился к пяти батальонам – первым подразделениям с «конвеера» - на плацу у казарм. К сожалению, что-то пошло не так и губернатор начал свою речь прежде, чем войскам отдали команду «вольно». Они оставались там, застыв положении «на караул» (возможно, одного из самых неудобных в наставлении по ружейным приемам) в течении всех сорока минут, пока он обращался к ним.
- Одно это внушило бы мне ненависть к этому парню на всю оставшуюся жизнь, – сказал один из французских офицеров, сидевших рядом со мной. – Не думаю, что ребятишки поймут что-либо из его речи, кроме боли в запястьях.
Когда речь наконец закончилась, крик облегчения измученных солдат прозвучал как настоящая овация и заставил всех почувствовать себя еще лучше. Еда в столовой была превосходной. Майор Коллинэ, командир французской группы инструкторов, установил график, который предусматривал три дня в неделю питание по французски, и вьетнамскую еду, поочередно, с чередованием по воскресеньям между национальными кухнями, с тем удачным результатом, что все присутствующие французы могли есть палочками и научились ценить диету, от которой вполне могло зависеть их выживание; в то же время вьетнамские офицеры научились обращаться с западной едой, что сослужит им хорошую службу, если их направят за границу в высшие училища или в качестве военных атташе.
Вскоре идея TDKQ распространилась по всему Вьетнаму; еще один учебный центр возник в Южном Вьетнаме и французские законодатели дома уже начали видеть огромные орды вьетнамских коммандос, подавляющих деморализованных партизан Вьетминя, прячущихся в джунглям.
Затем управление психологической войны и общественной информации армии овладели концепцией; из легких пехотных батальонов, которыми они были – у них не было ни технических навыков, ни тактической подготовки коммандос – TDKQ стали продвигать как «секретное оружие», чтобы выиграть войну в Индокитае, до того, как они были опробованы в бою. Довольно неудачный девиз стал преследовать их по пятам, едва они покинули учебные лагеря в новенькой боевой униформе: чтобы подчеркнуть их психологическую роль в установлении контактов с населением, так же как и в борьбе с противником, кто-то придумал формулу «С гитарой в левой руке и автоматом в правой», которая возможно, прекрасно звучала в кондиционированных штабных офисах в Сайгоне, но сделала злополучных типов мишенью для плохих шуток по всему командованию, еще до того, как они появились на поле боя.