Два пулемета коммунистов открыли огонь с расстояния 30 ярдов, застав врасплох растянувшихся камбоджийцев Леусона. Но Ли-Сом не остановился; как только он понял, что происходит, он рванулся вперед – насколько можно было «штурмовать» в высокой траве, которая имеет консистенцию и останавливающую силу воды.
- Второй взвод, за мной! – крикнул он, подбегая к холму и бросая на бегу ручную гранату. Смерть благосклонно обошлась с Ли-Сомом, сержантом-камбоджийцем из французской колониальной пехоты; он получил пулю из пулемета в грудь как раз в тот момент, когда его граната заставила замолчать пулемет в волне взорвавшихся боеприпасов и обожженной человеческой плоти.
- За Ли-Сома! закричали люди из 2-й роты. Ли-Сом был своего рода добрым предзнаменованием, успокаивающим присутствием, всегда делающим правильные вещи в нужный момент. Его собственный взвод, оказавшийся на склоне холма, возобновил подъем под убийственным огнем оставшегося пулемета, к которому теперь присоединились винтовки и автоматы. Еще двое были ранены, но взвод вернул Ли-Сома в роту, которая теперь развернулась веером по узкому периметру. Но низкорослый камбоджиец с короткими седеющими волосами, был уже мертв, его грудь представляла собой одну широкую открытую кровавую яму. Кто-то быстро накинул на него пончо, потому что у него было более срочное дело.
На часах Леузона было ровно 14.20, и он, и его люди знали, что умрут прямо здесь, в высокой траве в узкой горной долине возле 15-го километра. И еще они знали, что избитой, истерзанной, измотанной мобильной группе №100 пришел конец.
- Мы знали, что нас поджарили, - рассказывал позже Леузон, - Поэтому старались все делать на счет, как и сказано в уставе. Время больше не имело значения.
Как в тумане, бойцы 2-й роты вступили в бой, на их лицах не было ни страха, ни паники, они делали то, что должны были делать, быстро и с неземным спокойствием, как будто все это было лишь командным показом для приезжего генерала, даже бормотали извинения, если толкали друг друга.
- Надеюсь, вы не будете возражать, мой капитан, - сказал наводчик 57-мм безоткатного орудия, занимая позицию рядом с Леузоном, - но мне придется поднять довольно много пыли.
В нескольких метрах от них капрал Боссе, чьей мечтой было стать водителем одной из больших автоцистерн, перевозящих вино на юге Франции, боролся с рацией SCR 300, пытаясь связаться с командным пунктом батальона, но с отвращением сдался, обнаружив, что в рацию попала пуля .50-го калибра.
- В таких условиях я действительно не могу работать, - сказал он, аккуратно разбивая прикладом карабина оставшиеся лампы радиостанции, чтобы вьетам не досталось ничего полезного.
Над травой и с опушки джунглей, где артиллеристы коммунистов лихорадочно работали со своими тяжелыми минометами, безоткатными орудиями и базуками, начала подниматься легкая пелена едкого от кордита дыма.
Для бойцов 803-го полка это был час расплаты за шесть месяцев мучительных маршей по бездорожью джунглей, где они волочили на своих кровоточащих спинах тысячи фунтов продовольствия и снаряжения; за то, что они изо дня в день ели холодный липкий рис с небольшими добавками тухлой рыбы и несколькими каплями соуса нуок-мам, чтобы придать вкус и обеспечить хоть какие-то витамины; за то, что они страдали от постоянной малярии и дизентерии без надлежащего ухода или лекарств; за то, что они оставляли раненых без присмотра на тропе на милость дикарей-людоедов или умирать, если их не пожирали первыми огромные армии черных муравьев; за то, как они съеживались в беспомощном ужасе и ненависти, когда французские Б-26 и «Биркаты» с ревом проносились над их головами, со смертоносным грузом пуль, ракет и напалма.
Это был момент, которого они ждали, битва, которая должна была стать расплатой за сотни их убитых и которая должна была отдать им контроль над плато до того, как закончатся переговоры о мире в Женеве; битва, которая наконец, сотрет с лица земли ненавистный Корейский полк, который все еще носил на рукавах белую звезду и индейскую голову 2-й пехотной дивизии США.
Личная агония второй роты вскоре омрачилась той же участью, постигшей остальные части конвоя, когда засада развернулась во всей своей грандиозности. Почти сразу же после того, как капитан Леузон понял, что мобильная группа №100 обречена, первые минометные залпы начали накрывать штаб конвоя со смертоносной точностью, показывая не только то, что артиллеристы коммунистов хорошо засекли свои цели, но и то, насколько хорошо опять разведка Вьетминя сделала свою работу. С началом обстрела из высокой травы материализовалась одетая в черное пехота вьетов, штурмуя джипы и грузовики с рациями подвижного КП группы. Полковник Лажуани и его начальник штаба, майор Ипполит погибли с разницей в несколько минут. Полковник Барру, командир группы с момента ее создания, в тот же самый момент был захвачен специально отобранными коммандос, а радиофургон группы был охвачен пламенем в 14.25. Мобильная группа №100 осталась без командования и без центра связи, через пять минут после начала боя.