28 июня колонна почувствовала, что почти достигла своей базы. Шоссе №19 шло теперь по все более широкой равнине; вдоль шоссе виднелись какие-то деревенские жители, и тут и там стали появляться вспаханные поля. Сам Плейку находился всего в 30 километрах. К 11.00 28-го, передовые части – две роты маршевого батальона, остатки 1-го Корейского батальона, 4-й вьетнамская артиллерийская группа и один взвод 3-го эскадрона 5-го бронетанкового полка – дошли до точки всего в 3-х километрах от перекрестка шоссе №19 и 19-б, когда снова появились зловещие признаки засады: полная тишина, отсутствие птиц и валуны, казалось, беспорядочно разбросанные поперек дороги.
На этот раз засаду подготовила братская 803-му полку часть, 108-й полк, усиленный элитным 30-м отдельным батальоном, и приз был почти таким же высоким, как и 24 июня. С уничтожением мобильной группы №42 большая часть территории плато станет совершенно беззащитной. Но те, кто выжил на 15-м километре, усвоили урок. Когда раздались первые выстрелы, бойцы 43-го колониального и 1-го Корейского батальона заняли круговую оборону по обе стороны шоссе №19, танки 5-го бронетанкового прикрывали дорогу, а артиллеристы 4-го вьетнамской артиллерийской группы заняли позиции в центре периметра. Полковник Соккель находился на своем личном командном пункте в центре периметра и руководил боем.
Грузовики с припасами мобильной группы №42 были застигнуты за периметром смертоносными залпами минометов и базу коммунистов и с оглушительным грохотом несколько машин, груженных боеприпасами, начали взрываться. Но и здесь был усвоен кровавый урок: туземные водители не бросали своих машин, перекрывая дорогу двигавшимся сзади войскам, а наоборот, продолжали ехать, сталкивая в кювет горящие машины перед собой, мчась по искалеченным телам своих товарищей. Оставив позади десять горящих грузовиков и десятки убитых и раненых, конвой вошел в периметр в 12.08. В 12.15 пехота коммунистов поднялась из травы бросилась в атаку – и снова смертельно уставшие выжившие из 1-го Корейского должны были вынести основную тяжесть.
Целый свежий батальон коммунистов бросился на северо-западный сектор периметра, едва удерживаемый 1-й ротой. Без станковых пулеметов, брошенных в засаде 24-го июня и с едва достаточным количеством боеприпасов к ручному оружию, потеряв накануне двадцать человек в кровавой засаде у Дак Я-Аюна, 1-я рота тем не менее выполнила свой долг – шестьдесят человек против пятисот. Но это лишь задержало, а не остановило людские волны врага. В 12.35 1-я рота 1-го Корейского батальона перестала существовать как единое целое, и вражеская пехота хлынула через брешь к вьетнамской артиллерийской позиции, орудия которой, нацеленные почти во все стороны сразу, оказывали поддержку на минимальной дистанции.
С коммунистами, почти оседлавшими пушки, Соккель дал трем взводам 2-й роты 1-го Корейского батальона разрешение на контратаку. В 13.00 крик «Корье!» (Корея) раздался вдоль французской линии, когда 2-я рота поднялась из травы, пересекла под огнем шоссе №19 и врезалась во фланг атакующих вьетминьцев. Это уже не напоминало бойню 15-го километра: было пространство для маневра, были танки, не было обременительных саперных частей и необстрелянных новобранцев-коммандос, а вьетнамские артиллеристы вцепились в свои пушки и отправляли снаряд за снарядом во врага в упор.
Верные Б-26, прилетевшие из Нячанга, обнаружили (в кои-то веки) вьетов на открытой местности, слишком далеко от защитного полога леса, чтобы тот принес им какую-то пользу. Пулеметы бомбардировщиков и канистры с напалмом нашли легкие цели, и в течении короткого времени Вьетминь прекратил бой и отступил в лес, оставив после себя десятки обугленных тел там, где напалм нашел свою цель.
- Там даже пахнет жареной свининой, - сказал один из ошеломленных уцелевших из 1-й роты. – Но эта ужасная бензиновая вонь все портит.
Люди из оперативной группы перегруппировались вдоль шоссе №19, как будто удивляясь, что они все еще живы. 1-й Корейский батальон снова истек кровью; сорок два его бойца – в основном из принесенной в жертву 1-й роты – погибли чуть более чем за шестьдесят минут. А засада в Дак Я-Аюнь накануне стоила жизни пятидесяти девяти человек. Пять дней боев на шоссе №19 стоили 1-му Корейскому больше потерь, чем два года боев в Корее.
Но это был почти конец Голгофы для выживших из мобильной группы №100. После спокойного лагеря на развилке дорог у Дак-Доа, они достигли Плейку 29-го июня, где нашли своего нового командира, полковника Масса, и ядро нового штаба группы. Впервые за неделю – фактически впервые с декабря 1953 года – у бойцов мобильной группы №100 было время подвести итоги. Они представляли собой страшную картину: небритые, одетые в лохмотья, измученные многомесячные дизентерией, покрытые язвами, они больше походили на беглецов из концлагеря, чем на регулярную боевую часть. И как у части, их потери были столь же ужасны: из 222 человек штабной роты осталось 84; 1-й Корейский, 2-й Корейский и 43-й маршевый батальон, насчитывавшие сначала 834 бойца каждый, теперь насчитывали соответственно 452, 497 и 345 человек; а 2-я группа 10-го колониального артиллерийского полка сократилась с 474 человек до 215. Последние, потеряв свои орудия, сражались как пехота 27 и 28 июня, а майор Арвье, командир артиллеристов, погиб со своими орудиями на 15-м километре.