Ваня Гриценко долго лазил меж камней, ища Володю. Наконец он сдался и закричал:
— Вылезай, Володька! Перепрячься. Я опять куликать буду.
Ответа не последовало.
Ваня покричал ещё, обшарил все заросли татарника, заглянул во все расщелины меж камней и забеспокоился не на шутку: Володя исчез, словно сквозь землю провалился.
А может быть, он действительно провалился сквозь землю? Эта мысль так перепугала Ваню, что он, перебегая от одного провала к другому, стал заглядывать в каждый, крича в темноту:
— Вовка!.. Где ты? Э-гей, Вовка!.. Если тут — вылазь!.. Чур, не игра! Это против уговора!..
Но Володя не откликался.
Ваня продолжал внимательно осматриваться, ожидая со стороны Володи какого-нибудь сюрприза: вот как выскочит сейчас из-под самого носа, словно перепёлка, и застучит у камня. Но тут он заметил помятые кусты татарника с обломанными и оборванными бутонами и, подойдя поближе, обнаружил свежий провал у входа в один из самых заросших шурфов, считавшийся среди мальчиков Старого Карантина заклятым. Превозмогая робость, Ваня подполз поближе, заглянул в провал и закричал:
— Э-ге-гей!.. Э-гей!.. Вовка!..
И вдруг откуда-то снизу из темноты донесся замирающий голосишко:
— Э-эй-эй…
— Ты там?
— Ага, — донеслось снизу. — Только я отсюда никак вылезть не могу.
— А где ты?
— Я сам не знаю где, — отвечал из-под земли голос Володи.
Ваня попробовал было спуститься к товарищу, но, заглянув вниз, ничего не мог разглядеть, кроме тьмы, которая заполняла круто уходивший вниз разрушенный наклонный колодец.
— Ты зачем туда залез?
— Я не сам… Оно тут всё провалилось, я и съехал…
— Ну тогда сиди там, а то ещё глубже провалишься, а я сейчас за нашими сбегаю.
Ваня знал, что другу его крепко влетит от старших: Володя нарушил строжайший запрет и полез прятаться в шурфы, — но надо же было как-нибудь вытащить его из-под земли! Вот как его угораздило! Здесь ещё в прошлом году провалилась корова одного из соседей Гриценко.
Прибежав домой, Ваня не решился сразу сообщить старшим о происшествии. Лучше было действовать через старшую сестру приятеля, степенную толстушку Валю.
— Валя, — шёпотом сказал Ваня, делая знаки Володиной сестре, — выдь-ка во двор, я тебе скажу что…
Любопытная Валя охотно вышла с Ваней во двор.
— Слушай, Валя, — начал Ваня, оглядываясь по сторонам, — ты только сразу не волнуйся… Ничего такого… Ну, просто Володька ваш в шурф провалился. Он не виноват. Там само так всё и поехало…
— Ой, Ваня, он живой?
— Ещё бы не живой — живой, как был, только вылезти оттуда не может. Там в прошлом году корова дядьки Василия провалилась, так и то не вылезла сама. А уж взрослая корова совсем!..
Но Валя, отведя его рукой в сторону, кинулась в дом:
— Ой, мама, дядя!.. Володечка в колодец упал, в этот…
— В какой колодец? — встрепенулась мать. — Что ты такое говоришь?
— Да не в колодец совсем, — сказал из-за спины Вали Ваня Гриценко. — То шурф, а не колодец. И не упал он вовсе, а просто там провал вышел… всё поехало, ну и вместе с Володей. Я хотел его вытащить, да больно глубоко. Там дядьки Василия корова в прошлом году и то…
— Да цыц ты со своей коровой! — закричал дядя Гриценко. — Тысячу раз было сказано: не лазить туда! Было сказано или нет?
— Было, — согласился Ваня.
— То-то, что было… Руки-ноги-то целы у него?
— Целы, — буркнул Ваня.
К заброшенному шурфу можно было пройти через шахты главного ствола, где и сейчас шли разработки камня-ракушечника. Но день был воскресный, клеть подъёмника не действовала, а поднимать шум на всё управление каменоломен из-за одного озорника дяде Гриценко было совестно. Поэтому он решил добыть Володю из-под земли более кустарным способом. Вооружившись карбидной лампочкой-шахтёркой, заправив её, прихватив длинную верёвку, дядя Гриценко в сопровождении Вани, Вали и Евдокии Тимофеевны отправился к обвалившемуся шурфу.
— Где ты, шутёнок? — крикнул дядя Гриценко в провал.
— Это кто?.. Это вы, дядя, да? — раздалось снизу.
— Ты отвечай, что спрашивают, а меня уж не пытай! — рассердился дядя Гриценко. — Ты где сидишь-то, свет видишь?