Сложнее обстоит дело с планом, датированным 1744 годом, на котором нет ни одного каменного строения. Двор А. Л. Трубецкой находился на углу Хлебенного и Важенского переулков. Где и как они проходили, за давностью лет сказать трудно. Соответствуют ли они переулкам, обозначенным на плане 1774 года? На первый взгляд - да. Угол, образуемый двумя переулками, тот же. И еще. Известный историк П. В. Сытин, изучив план, указал: «На углу Хлебина переулка (современной улицы Москвина) и не существующего теперь Важенского переулка (из Хлебина в Столешников, параллельно Дмитровке, за выходившими на нее дворами) находился двор кн. А. Л. Трубецкой» [1].
[1 Сытин П. В, История планировки и застройки Москвы. М., 1950, т. 1, с. 326.]
А что, если Хлебенным и Важенским были несохранившиеся переулки? Один из них шел от Петровки параллельно современной улице Москвина, назовем его Важенским, а второй, параллельный Пушкинской улице, назовем его Хлебенным. На плане города Москвы, составленном в 1739 году под руководством архитектора И. Мичурина, показаны переулки, сходящиеся под углом, но названия их не приводятся. Владение А. Л. Трубецкой, согласно плану 1744 года, находилось на углу двух переулков и хорошо «вписывалось» именно в угол, образуемый несохранившимися переулками (рис.3).
Если согласиться с таким предположением, то окажется, что каменных палат на этом участке быть не могло и, стало быть, у князей Трубецких имелся еще один двор, расположенный неподалеку, а может быть, и в смежности с участком, изображенным на плане 1744 года (рис. 4).
Возможно, что двор княгини, показанный на этом плане, располагался в ином месте. Можно предположить, что Важенский переулок проходил так, как его определил Сытин, но он имел продолжение в виде неширокого пешеходного прохода или скотопрогонного переулочка по другую сторону Хлебенного (Богословского) переулка. Тогда, развернув план на 180 градусов, его легко вписать и в этот угол. В таком случае двор с каменными палатами находился напротив через современную улицу Москвина (рис. 5). Этой версии не противоречит пунктирная пометка на мичуринском плане, несколько смещенная в сторону от Важенского переулка. Смещение прохода вполне оправдано тем, что против переулка должна была стоять церковь Григория Богослова и как бы замыкать на себя переулок. Как правило, у церкви оставляли проход для жителей противоположной стороны улицы.
Кроме того, не позволяют нам считать идентичными планы 1744 и 1774 годов и указанные на них дворовые строения. Постройки и сад размещаются на участках по-разному. В одном случае на плане показан пруд, в другом - отсутствует, на одном плане нет каменного здания, которое, как мы знаем теперь, тогда уже существовало.
Но самое главное, не сходятся размеры двора. Их легко вычислить по указанным на планах масштабам. Двор, изображенный, на раннем плане 1744 года, имел примерно 912 квадратных саженей. Площадь двора на плане 1774 года равнялась 1680 квадратным саженям. Явное несоответствие. К тому же следует учесть, что двор княгини А. Л. Трубецкой, согласно купчей, в 1766 году разделился, и, стало быть, на плане, выданном ее сыну, должна изображаться лишь часть двора, зафиксированного на плане 1744 года. Как видите, эта часть оказалась больше целого.
Вывод напрашивается сам собой: мы рассматриваем планы двух усадеб Трубецких.
Анна Львовна Трубецкая владела несколькими московскими дворами, а то, что два из них находились в одном приходе, да еще в одном переулке, послужило причиной того, что планы этих дворов стали рассматривать как планы одного и того же участка, снятые с интервалом в 30 лет.
Если приведенные доводы покажутся убедительными, то загадку с таинственным «поведением» старинных палат можно считать разгаданной. Реставраторы доказали, что каменные палаты построены в последней четверти XVII века в стиле нарышкинского барокко. Эти палаты не могли быть показаны на плане 1744 года, так как это план другого двора князей Трубецких. На плане 1774 года изображена лишь часть большого двора, разделившегося в 1766 году.
К сожалению, пока неизвестны документы, которые позволили бы сказать, кто был заказчиком и истинным владельцем каменных палат.
Среди первых владельцев дома чаще других называют стольника Дмитрия Петровича Протасьева [1]. Еще раз вспомним, что в 1731 году князь Алексей Юрьевич Трубецкой приобрел дворовое место у вдовы комиссара Михаила Александровича Протасьева.