— Обманули ребят, — говорил дядя Шандор. — Гнусно обманули. Эх, скольким из них это стоило жизни!
Я покраснел: ведь это и обо мне он говорил, меня имел в виду.
С теплыми ветрами пришел март.
Готовясь к празднованию Дня пятнадцатого марта, город нарядился в торжественное убранство.
Однажды, возвращаясь с завода, я повстречался на площади Мате Залки с Жужей Ола. Она тоже шла домой из школы. Подошел к ней, вижу: она вся в слезах. Но, заметив меня, она быстро вытерла глаза, гордо вскинула потупленную голову.
— Что случилось? — спросил я. — Кто-нибудь обидел?
Жужа покачала головой: нет. На шее у нее был красный галстук. Да, многие отдали жизнь за красное знамя. В том числе и ее брат…
Некоторое время мы шли молча.
Я, право, не знал, приятно ли ей мое общество. Я решил спросить:
— Тебе что-нибудь обо мне рассказывали?
— Хорошего — мало, — честно призналась она. — Бакалейщица Котас тогда всем уши прожужжала: «Андришем Йовольтом гордиться надо!»
Снова помолчали, шагая рядом.
— Теперь это трудно объяснить, как все получилось, — покраснев, начал я. — Меня и не было среди тех, кто твоему брату зло причинил. Да и не сделал бы я ему зла никогда. Никогда!
Жужа посмотрела на меня своими жгучими глазами с косым татарским разрезом.
— Понимаю, — кивнула она. — Отец мне это все объяснил. Многие ребята просто не понимали, в какую гадкую историю их втягивают. Он сказал, что когда-нибудь, может быть через сто лет, напишут, каким трудным путем шло человечество к социализму. Через множество препятствий, рвов и ухабов. Бывало и так, напишут, что люди против своих же собственных интересов выступали. Например, во время событий в октябре пятьдесят шестого года в Венгрии… Я эти папины слова хорошо запомнила…
И я тоже их хорошо запомнил. И ни на минуту не сомневаюсь в их справедливости.
— Между прочим, если тебя кто хоть одним словом заденет, мне скажи. Ясно? Я с ним потолкую!
Я был счастлив, что иду рядом с ней. Наверное, и ей было хорошо со мной. Мы шли, разглядывали витрины магазинов, разговаривали, купили карамелек, потом букет подснежников.
— Ты на меня не сердишься? — спросил я ее уже в парадном.
— В детстве мы ведь дружили. А теперь я тебя мало знаю, — сказала она.
— Узнаешь, — пообещал я. — Я хотел бы, чтобы ты все знала обо мне. Приходи посмотреть на наши мастерские. Познакомлю тебя с Балигачем, с дядей Шандором. Потом Мохнач — такая ласковая собака. Приходи: наши мастерские ведь совсем рядом с твоей школой. Будешь мимо проходить и загляни. Вместе домой пойдем…
Она засмеялась, а я весь вспыхнул от радости. Какие у нее красивые белые зубы и ямочки на щеках, когда она смеется!
Но она не пришла. Ни на следующий день, ни на третий. Я уж подумал: «Чудак я какой-то, про Мохнача зачем-то начал ей говорить». Но ведь в мастерских я действительно чувствовал себя как дома, очень уж мне там нравилось.
С приходом весны работы прибавилось. Вместо лысого Бенкё в мастерскую пришел новый подмастерье. Говорили, что нам еще добавят людей. Заказов привалило столько, что домой я возвращался только поздно вечером. Так незаметно подкатило и лето.
Вот тогда-то в один из июньских вечеров возле кинотеатра «Бастион» я и повстречал Денеша. От моего дружка, прежнего Денеша, которого я когда-то действительно любил, не осталось ничего.
Теперь передо мной стоял здоровенный верзила и все же какой-то пустой, будто воздушный шарик. Я говорил с ним и с каждым его словом ощущал, как он уходит от меня все дальше. Дальше, чем когда-то увезли его от меня поезд, пароход.
Да он и сам это чувствовал. Он, правда, приглашал меня к себе, в школу танцев. Но, прощаясь, мы уже оба знали, что больше никогда не встретимся.
Нет, я не завидовал Денешу. Он сказал, что хочет быть сам себе хозяин. А стал сорванным с дерева листом, который несет, швыряет из стороны в сторону шальной ветер. И стоит мне только о нем вспомнить, как тут же в памяти встает бедняга Йошка, его полный укора взгляд. Под этим взглядом Денеш сразу бледнеет, будто съеживается. А в моем воображении остается один Йошка. Может, я еще узнаю что-нибудь о нем? Попрошу дядю Шандора помочь мне разыскать его.
Старик пообещал и уже справлялся в сотне мест. Денеша я потерял, это точно, но, может быть, однажды все же отыщу Йошку?
Лето. Сверкает на солнце гладь Дуная, зеленеют леса на Будайских горах. Вчера я подумал, что понемногу все приходит в порядок. Вот уже и у всех моих домашних рождаются какие-то планы. Каждый ведь чего-то хочет: ради того мы и трудимся, чтобы исполнялись наши желания.