— Она просто мечтает с вами познакомиться. Уже давно о вас расспрашивает.
Мервин ныл, что у него нет чистой рубашки, отговаривался головной болью, но мама сказала:
— Чего вы боитесь — она вас не съест.
Мервин тут же переменил тон. Молодецки вскинул голову.
— Скоро меня не ждите, — сказал он.
Вернулся он рано.
— Что случилось? — спросил я.
— Скучно стало.
— Это с Молли-то?
— Молли — одноклеточное. Знаешь ли, значение секса сильно преувеличивают. К тому же секс отнимает у художника энергию, необходимую для творчества.
Однако, когда мама вернулась домой с заседания Талмуд Торы и обнаружила, что Мервин рано вернулся домой, она восприняла это как личное оскорбление. К чаю была вытребована миссис Розен.
— Это же субботний вечер, — сказала миссис Розен, — она надевает свое самое нарядное платье, а этот скупердяй — что, я вас спрашиваю, он ей предлагает, что? Сидеть на горе. Если хотите знать, она отказала троим, и среди них сыну, притом единственному, «Готового платья», потому что вы так нахваливали этого Мервина.
— Тупиц вроде «Готового платья» полным-полно. А Мервин — человек творческий, художник.
— Повести в субботу вечером красивую девочку сидеть на горе! Да от тамошних скамеек недолго и геморроем заболеть.
— Фи, к чему вы говорите такие гадости?
— Она надела туфли на высоких каблуках, думала, они пойдут танцевать, ну а он, похоже, считает, что свидание — это сидеть на горе и смотреть на прохожих. Он, видите ли, любит сочинять про них разные истории. А я так понимаю, он лучше удавится, чем потратит доллар.
— Выходит, вашу дочь прежде всего интересуют деньги — вот как вы ее воспитали. Стыдитесь!
— Вот оно что. Не хотелось говорить, но раз вы так — он ей сказал, что люди современные проверяют свои отношения до брака. И стал к ней приставать прямо там, на скамейке. Он…
— Оставьте подробности при себе. Я вашу Молли знаю — ее долго упрашивать не надо.
— Да как вы смеете! Она согласилась с ним встретиться в благодарность за ваш рецепт орехового торта. Крохобор несчастный, предложил ей выйти за него замуж, а сам сидит без работы. Она засмеялась ему в лицо.
Мервин говорил, что не позволил себе с Молли ничего лишнего — для этого он слишком уважает женщин, папа же, узнав, что Мервин рано вернулся со свидания, перестал подтрунивать над ним, когда он стоял у окна, поджидая Молли. И даже когда братишка Молли возвращал Мервину его толстющие письма нераспечатанными, воздерживался от шуток. Как-то раз папа попытался утешить Мервина.
— Если прикрыть лицо полотенцем, — грубовато-свойским тоном сказал он, — одну от другой не отличить.
Мервин вспыхнул. Закашлялся. Папа отвернулся — ну чего с таким сопляком разговаривать.
— Имейте в виду, — неожиданно Мервин залихватски улыбнулся, — вы говорите с мальчиком, который повидал виды. Мы, писаки, те еще ходоки.
Вскоре Мервин снова задержал плату за квартиру, и папа стал брюзжать.
— Его никак нельзя сейчас беспокоить, — сказала мама. — Он в отчаянии. На него сегодня не нашло вдохновение.
— Как же, как же. Беда в том, что и я кое-чего не нашел в своем кармане.
— Вчера он мне прочел главу из своей книги. Такая красивая книга, просто плакать хочется. — И мама рассказала папе, что Ф. Дж. Кугельман, монреальский корреспондент «Джуиш дейли форвард», прочел книгу Мервина. — Так вот, он сказал, что Мервин — очень серьезный писатель.
— Имел я в виду твоего Кугельмана. Если Мервин такой замечательный писатель, пусть выпишет мне чек, а не тянет с квартплатой. Вот этот чек я бы почитал — такое чтение мне по душе.
— Подожди еще неделю. Ему, я уверена, придет какой-нибудь перевод.
Папа подождал еще неделю — отсчитывал дни.
— Всего три дня до дня «В», — говорил он. — Ну как, нашему гению что-нибудь прислали?
Но ничего, решительно ничего Мервину не присылали. По правде говоря, он втихомолку занял у мамы деньги на марки — переправить роман нью-йоркскому издателю.
— Один день до дня «В», — сказал папа. А потом, осердившись оттого, что никто так и не полюбопытствовал, что означает день «В», добавил: — День «В» — это день выселения.
В пятницу мама испекла большущий картофельный кугл. Но папа — он пришел домой в отличном расположении духа — первым делом спросил:
— А где Мервин?
— Поужинай прежде. Что за спешка?
Мервин только что не вполз в кухню.
— Я вам нужен? — спросил он.
Папа шваркнул на стол журнал «Либерти». Открыл его на странице, где начинался рассказ под названием «Пупсик для пастора».