Талли схватила чемодан и поволокла его с собой. Выйдя в коридор, она закрыла дверь и прислонилась к стене, отчаянно стараясь сдержать слезы.
Не может быть, чтобы ее отправили в приемную семью.
Она взглянула на свои часы – памятные, к двухсотлетию Независимости.
Маларки возвращаются завтра.
Глава седьмая
Домой из Британской Колумбии они ехали целую вечность. Кондиционер в машине сломался, из бесполезных вентиляционных решеток сочился теплый воздух. Все были потные, грязные и уставшие. Но мама с папой все равно рвались петь песни. Еще и требовали, чтобы дети подпевали.
Кейт едва выносила тупость происходящего.
– Мам, ну скажи Шону, ну пусть он перестанет меня трогать за плечо.
Брат рыгнул и залился смехом. Собака разгавкалась как ненормальная.
Тем временем папа, сидевший за рулем, подался вперед и включил радио. Из динамиков зазвучал голос Джона Денвера: «Слава богу, я не городской»[47].
– Вот что я буду петь, Марджи. А если они не хотят подпевать… то и ладно.
Кейт уткнулась в книгу. Машину так болтало, что слова перед глазами расплывались, но какая разница, она уже сто раз читала «Властелина колец».
«Я рад, что ты здесь со мной. Вдвоем не страшно, даже в конце»[48].
– Кейти. Кейтлин!
Она подняла голову:
– А?
– Приехали, – сказал папа. – Давай откладывай свою книжку и помогай разгружаться.
– А можно я сначала Талли позвоню?
– Нет, сначала ты вещи распакуешь.
Кейт звонко захлопнула книгу. Она неделю ждала этого звонка. Но разгрузить машину – это, конечно, важнее.
– Ладно. Но пусть Шон тоже помогает.
Мама вздохнула:
– Ты лучше за собой последи, Кейтлин.
Все высыпали из вонючей машины и начали ежегодный послеотпускной ритуал. Закончили уже затемно. Кейт вывалила последний мешок грязной одежды в кучу на полу у стиральной машины, запустила первый раунд стирки и пошла искать маму. Родители нашлись на диване в гостиной – сидели, прижавшись друг к другу, с каким-то оглушенным видом.
– Теперь-то можно я Талли позвоню?
Отец посмотрел на часы:
– В полдесятого ночи? Не уверен, что ее бабушка очень обрадуется.
– Но…
– Спокойной ночи, Кейти, – строго сказал отец, крепче обнимая и прижимая к себе маму.
– Так вообще-то нечестно.
Мама усмехнулась:
– А кто сказал, что в жизни все по-честному? Отправляйся-ка спать.
Талли почти четыре часа простояла на углу своего дома, наблюдая, как Маларки разгружают машину. Она несколько раз порывалась взбежать по холму и просто заявиться к ним, но чувствовала, что не готова пока к шумной многоголосице всего семейства. Ей хотелось побыть наедине с Кейт в каком-нибудь укромном месте, где они могли бы поговорить.
Как только в окнах погас свет, она перешла через дорогу. На всякий случай еще полчаса подождала на лужайке под окнами Кейт.
Где-то слева от нее Горошинка тихонько ржала и била копытом. Видно, тоже устала от одиночества. Пока Маларки были в отъезде, ее кормил сосед, но кормить – не то же самое, что любить.
– Понимаю, старушка, – сказала Талли, усаживаясь на землю.
Она обхватила колени руками, обняла себя покрепче. Наверное, надо было просто позвонить, вместо того чтобы выслеживать их среди ночи. Но миссис Маларки, пожалуй, сказала бы, что лучше ей прийти завтра, что они все устали с дороги, а у Талли больше не было сил ждать. С таким громадным одиночеством без подмоги не справишься.
Часов в одиннадцать она наконец встала, отряхнула джинсы от травы и швырнула мелкий камушек в окно Кейт.
Пришлось кинуть еще три, прежде чем Кейт высунула голову.
– Талли!
Она нырнула обратно в комнату, захлопнула окно и меньше чем через минуту появилась из-за угла – в ночнушке с «Бионической женщиной»[49], все тех же огромных очках в черной оправе, с зубной пластинкой во рту. Распахнув объятия, она бросилась к Талли.
Когда Кейт прижала ее к себе, Талли впервые за много дней почувствовала себя в безопасности.
– Я так скучала, – сказала Кейт, обнимая ее еще крепче.
Талли промолчала. Попытайся она ответить, точно бы расплакалась. Интересно, Кейт хотя бы представляет, насколько эта дружба важна для нее?
– Я велики достала, – сказала она, глядя в сторону, чтобы Кейт не заметила предательского блеска в ее глазах.
– Класс.
Через несколько минут они уже мчались вниз по Саммер-Хиллу, ловя ветер раскинутыми в стороны руками. У подножия холма они бросили велосипеды под деревьями и пошли по длинной извитой тропинке к берегу реки. Деревья вокруг перешептывались под вздохи ветра, и время от времени с какой-нибудь ветки падал лист – ранняя примета грядущей осени.
47
Джон Денвер (1943–1997) – американский кантри-певец и автор песен, один из самых успешных музыкантов в истории фолк-музыки. Песня