– А то что?
– Я подам в суд.
Жалкое обвинение, учитывая, что ее обвиняют в шпионаже. Чересчур жалкое, настолько, что все сжимается внутри от движения губ ласкающих ее овал лица. От нежных прикосновений Алексея к коже и прикусывания мочки уха, с разбегающимися стрелами возбуждения.
– Что расскажешь судье? Как пыталась уничтожить мой бизнес, а когда не получилось, решила отомстить, – глухо оценил он, прижимаясь грубее, так что теперь Забава чувствовала его самого. Его жесткие намерения, твердое желание и непоколебимость.
– Я думала, нравлюсь тебе. Ты лучше, чем говорят люди, – выдохлась она, понимая, что скоро беседа закончится. Останутся действия, за которыми станет неудобно.
Ее собственное сердце стучит как шальное, по телу летят буйные волны возбуждения смешанные с горечью разочарования. Если он ее возьмет, прямо в кабинете, когда за дверью люди, коллеги, те, кто знает ее и уважал. И она отдастся, не сможет устоять, не сможет сказать нет. Это ли не позор, не унижение. От мыслей боль пролилась по всему телу Забавы, наполняя тяжестью. Она пьяно плыла в его вожделении, болталась как поплавок в сексуальном мужском напоре, ослабевшая от адреналина, от жара собственного желания.
– И что же говорят?
– Ты бросил мать.
– М?
– И жестокий делец, у которого нет сердца.
Забава попыталась поймать взгляд Алексея, но тот не желал смотреть ей в глаза. И кажется, совсем ее не слушал. Вместо этого, он прикусил с силой кожу на ее шее. И от этого укуса она задохнулась, остро переживая, как вал сильнейшего возбуждения разноситься по телу. Как дрожат колени, подгибаются от желания ответить с тем же накалом. Его прикосновение выжигало по коже невыносимый чувственный отклик. Такой, что соски чувственно ныли, грудь набухла, а внизу живота Забавы взорвалось сметающим притоком желание, беспощадное напряжение. Горячее тепло разлилось внизу, где-то между ног и закружилась голова.
–Ты меня слышишь?
Алексей намотал ее волосы на кулак, резко потянул, заставляя подставить ему лицо, приоткрыть рот.
Забава ахнула, кусая нижнюю губу, не чувствуя, как подкашиваются и не держат ноги, а она поддается к влекущему к себе властному и сильному мужчине.
– Я такой и есть. И, кажется, нашел пару.
Он страстным движением впился ей в губы. Яростно, неистово, жарко целуя ее до головокружения, до горячего забвения, пока Забава не начала задыхаться, отвечать на требовательные движения. Целовал, наказывая, желая одновременно. Чтобы ей в голову больше не приходило даже мысли увильнуть, проявить хоть кроху сопротивления.
От нестерпимого чувственного угара она стонала в голос. Потерялась окончательно в пространстве. Сдалась на его милость и теперь отвечала на движения его губ отчаянно, горячо, как ей давно хотелось. Гори все синим пламенем…
– Ты рехнулся?
Неведомая сила оторвала Алексея от нее, и она тяжело дыша, не придя в себя, ошалело уставилась на Владимира, оттаскивающегося брата на диван.
Пару секунд Забава смотрела на них невменяемым от желания взглядом, а затем пришла в себя захлопала ресницами, в ужасе осознав до конца то, что могло случиться. Покраснев, от всего разом.
– Забава, живо домой, – рыкнул Владимир, пока Алексей приходил в себя, удерживаемый им.
Она бросилась вон. Выскочила за дверь. Оказавшись вне стен офиса на многолюдной зимней улице, окончательно приходя в себя. По щекам холодила влага, и Забава смахивала ее, не замечая ничего вокруг. Ее губы горели, пекли от поцелуев. Щеки и кожа на шее жгло от прикосновений. Тело сотрясалось от желания сбросить напряжение. Ее мысли разрывало от противоречий. Вспомнив, она села на первую попавшуюся скамью, дрожащими руками выудила телефон из кармана куртки, набрала номер.
– Тимур, – ее дрожащий голос полнился хрипами. – Тимур? Как ты мог так подставить?
– О, привет. Разрешилось?
–Что же ты наделал, – спросила она, ощущая, как отрицательно качает головой, раскачивается, дрожит, тяжело от ощущения тяжести в животе.
– Приключилось чего? – голос брата на том конце трубки стал серьезным, даже жестким.
– Ты подставил меня. Подставил.
Он молчал, слушая, как она горько всхлипывает, хрипит, давится от слез.
– Так будет лучше. Научит тебя, не подставляться. Не оставлять следов.
– Тимур, я не твоя, – Забава повысила голос до визга, который тут же упал от мороза до шепота. – Не твоя, шавка. Я не могу как ты, не могу, понимаешь? Не хочу!
– Успокойся. Ничего тебе не сделают. Я договорился. Никто не будет подавать в суд или что-то предпринимать. Так что не закатывай истерику, собирай вещи и возвращайся домой. Ты поняла? Мама ждет нас на 31 домой, там поговорим.