– А знаешь, так надеялась увидеть их перед смертью.
Она замолчала, склоняясь над кадкой с тестом. Покачала головой.
– Зря наверное. Праздник все-таки, – отругала баба Лара саму себя. – Давай будет хлеб печь.
Под «давай» имелось в виду, что это будет делать баба Лара, а Забава посмотрит. Будет смотреть и думать, как отточены ее движения за прожитые годы. Ведь она его всю жизнь пекла. Пекла, и думала о своих. И хлеб, каждый раз выпекался быстро двадцать-тридцать минут и из печи – чудо готово. Свежий, ароматный, дух жизни. Полный несбыточных надежд. Теперь и ее, Забавы, тоже. Словно хлеб связал невысказанные мечты Забавы с мечтами бабы Лары. Ведь так в жизни бывает, разделяя хлеб, разделяешь беды, надежды, любовь. А еще горечь, по не сбывшемуся, не случившемуся, по тому, что хотелось и не сбылось. И не сбудется, не случится. Никогда.
***
– Мне кажется в этот раз более шумно, чем обычно. Не находишь? Семья наконец вся в сборе. Тебе есть, что праздновать, – улыбнулся Владимир, видя, как Маша, Кейт и Снежана, присоединились к ватаге пацанов и разворачивают подарки, приготовленные для них под елкой. – Прямо, как девочки.
Действительно семья вся в сборе. Макс принял новость, стал отцом. Машу выписали из больницы, и они вместе с семьями присоединились в большом доме Скаловых к новогодним торжествам. Новые знакомства, семейные связи. Толпа разного возраста детей. Что интересно, одни мальчишки, не считая грудной дочери Макса и Маши. Дом украшен, в центре зала стоит нарядная елка со звездой на макушке. А он мрачен, как туча.
– Может зря ее не позвал, – спросил Владимир, поглядывая за братом.
– Она бы не согласилась. Если вообще не улетела домой. Как думаешь, их матери о них вспоминают?
Алексей спрашивал Владимира, наблюдая, как дети разворачивают подарки. Тот бросил на него удивленный взгляд.
– А наша мать, как думаешь, вспоминает? – спросил в лоб.
Алексей кивнул.
– Вспоминает, – ответил и сам удивленно посмотрел на Владимира.
– Точно знаешь?
– Забава сказала, – он отвел взгляд. – Печет хлеб и вспоминает.
На губах Владимира появилась еще более широкая улыбка.
– Хм, хлебные кроши. И запах покажет вам дорогу домой. Это же моя любимая сказка была, помнишь?
– И моя.
– Она пекла хлеб, чтобы продавать. А я завидовал пацанам, которых отправляли за ним в магазин, – Владимир рассмеялся. – Я помню. А ты?
– Тоже.
Они оба замолчали, разглядывая гостей, домочадцев. У них были общие воспоминания. И под действием праздника, семейного тепла, их немного развезло.
– Столько лет боли. Ты собрал нас вместе. Может пора простить и ее?
Алексей некоторое время молчал, словно боролся с собой, а затем будто пересилив в себе нечто кивнул.
– Поехали, – предложил Владимир, с надеждой многозначительно разглядывая брата.
Он знал, что тот, скорее всего, откажется. Скажет – нет. Слишком часто он не хотел о ней говорить, злился на него за поднимаемые темы. А Владимир ждал, ждал, когда дозреет, как он сам, когда-то.
– Мы выпившие.
– Поехали на такси.
– Вот так, как снег на голову?
Алексей слегка раскачивался, думал. Сжимал и разжимал кулаки. Смотрел на приемных сыновей, на жен братьев, на Снежану, снова сомневался.
– Скажем, запах привел домой.
Покраснел весь с головы до пят, а затем словно лопнул. Владимир победоносно улыбнулся.
– Наконец-то, – выдохнул он, не скрывая собственного облегчения. – Поехали.
Они вышли из залы и из дома не замеченными.
***
Грели в новогодней ночи старинные зодческие постройки, и пьяный народ, повыскакивал разгорячённый из старого жилья, кто в чем. Хватая ведра, вытаскивая убранные с осени замерзшие шланги из приогородных сараев. Кто-то кидал снегом.
Забава поняла, горят соседние дома, совсем близко, когда открыла форточку, чтобы выпустить скопившееся от печи тепло, а вместе с ним и переполнивший дом аромат горячего испеченного хлеба. Новогоднего, свежего, румяного. Вместо прохлады, ощутила острый запах гари. Накинув пальто, выскочила посмотреть на улицу и обмерла.
Все дома вокруг горели. Хуже того, она видела возле сарая баба Лары человека. Небритого, перепачканного в саже, он обливал из канистры забор. И понятно, что два плюс два четыре. Она бросилась к нему, не думая о последствиях.