[31] Блюдо английской кухни. Приготовленный на решётке-гриль большой кусок говядины.
[32] Изначально доска Уиджа рекламировалась, как древнеегипетская игра.
[33] Якобы магическое слово.
[34] Намек на легенду о Джеке с фонарём, обманувшего Дьявола с помощью креста в кармане.
[35] Аллюзия на события эпизода «Смертельный покер» из аниме «Дьявол может плакать».
Глава 4. Входи или уходи!
Если ты ищешь здравый смысл, тебе в другую кроличью нору.
Марк Верхейден, «Константин: Винил Дьявола»
– Ну так вот… Кстати, могу я узнать Ваше имя?
– Если Вы будете внимательны, то заметите, что оно написано на моём жетоне…
– О, простите, Стэн Сэйд, я сегодня слишком рассеян…
Теодор Аминта потряс головой и бездумно уставился на полицейского слезящимися воспалёнными глазами.
Глория Деи, ненавязчиво следившая как допрашиваю её телохранителя, подумала, что причиной такого раздражения могут служить его ночные бдения за компьютером.
– Ну так вооот! – протянул Тедди. – Я был на кухне, когда кто-то разбил окно с первого удара и ввалился в гостиную. Не знаю, как ему это удалось… Размахивая ледорубом…
– Или киркой.
Последнее замечание сделал второй полицейский – очень молодо выглядящий парень в рубашке цвета хаки, коричневых штанах, ботинках под цвет, сильно отличавшийся от своего коллеги – помощника шерифа в синей униформе.
Он рискнул возвести плотину в ледяном потоке, что нёсся с горной вершины.
Эта ассоциация, описывающая безудержную говорливость Тедди, возникла у Глории из-за мысли о скалолазе, который, по словам её телохранителя, проник в дом.
– Трой, будь так добр, не перебивай свидетеля…
Шериф цедил слова, не отрываясь от блокнота, в котором делал пометки карандашом.
Он вёл себя как профессиональный детектив со старомодными привычками.
Инструменты у него были соответствующими.
– Прошу прощения… Продолжайте, – извинился Трой, отводя, закатывая и опуская глаза.
– Ну так вот, – в третий раз повторил её телохранитель и задумался, лишь на секунду задержав взгляд на лице полицейского, тщательно прикидываясь деградантом, а потом заявил: – Это был тот самый монстр, который держит в страхе весь Уэстчестер!
Судя по скептично скривлённым губам, мистер Сэйд не поверил.
– Монстр? – поразившись, переспросил помощник шерифа, словно смысл сказанного только-только достиг его.
– Монстр, – еле слышно подтвердила Глория.
Даже шёпот дался ей с трудом – надсаженные связки мучительно дёрнулись.
– Да-да, – закивал Тедди, уж слишком долго «шевеливший извилинами». – Настоящий громила. Он выбил стекло, и, расчищая себе проход, сильно порезался… Затем шагнул в дом и разломал столик.
В подтверждение своих показаний он круговым движением головы указал на пятна крови, усеявшие паркет, и с грустью на лице ткнул пальцем в направлении обломков, которые покоились под подоконником.
– Что было дальше? – подтолкнул его вопросом мистер Сэйд.
– Дальше он стал избивать этого несчастного перса… Перси-перси-перси… Глория так его любит… – сочувственно, почти фальцетом сообщил Тедди, покосившись на цветастый персидский ковёр… растоптанный… разорванный… и умолк.
Глорию снова расстроила гибель её первенца, но согласно покачала головой, хотя ей показалось, что Тедди подшучивает над полицейскими, и делает паузы, чтобы оценить их нетерпеливость. Резь в горле мучила девушку. Превозмогая боль, она кашлянула, приваливаясь спиной к косяку, близ которого она стояла всё время допроса.
– Вы что-то хотите добавить, мисс? – участливо осведомился Трой.
Глория вынуждена была придать лицу бесстрастное выражение, которое использовала, как маску, выступая в «Пандоре». Затем отрицательно покачала головой и одновременно помахала левой рукой из стороны в сторону, показывая таким образом, что ничего не хочет, лишь покоя – не больше, потом указала правой рукой на своё горло.