Сегодня Алисе не хотелось входить…
Да и звонок был высоко. На него нажимал Ричард… или Клео… или Питер… или Вэл… – тот, кто провожал девочку до дома доброго доктора. Теперь же принцессе пришлось постучать, чтобы её услышали, открыли и увидели…
Запоздало, она заметила, что Ева – подруга Дугласа – наблюдает за ней с чердака из своей комнаты через крошечную подзорную трубу.
Ростом меньше Алисы, но лишь на голову, не больше, но толстенькая, с широкими бёдрами и плечами, чересчур широкими для девочки…
Очень невысокая женщина…
Этакий Румпельштильцхен[8]… в кукольном платьице…
Такими фразами её можно было описать…
Ева могла бы спокойно бродить по улицам, что лежали у подножия холма – здесь её все знали, – и просить конфеты, но, очевидно, поцапалась с Дугласом и убежала в свою комнату – она не умела быть покорной и поэтому, как говорила Клео, оставалась лишь невестой.
Её жених был отлично различим сквозь чистое окно гостиной – читал книгу в кресле у камина, окрашивавшего цветами пламени морды чёрного быка и золотого льва, которые держали циферблат. Часы показывали всего половину восьмого. Пробив один раз, они привлекли внимание Дугласа прежде, чем Алиса. Увидев её, доктор приветственно кивнул девочке и ушёл в холл. Спустя несколько секунд дверь распахнулась. Принцесса едва раз успела попятиться и потеснить малявку, алчно ждавшую подачки, иначе бы звёздочку точно отбросило створкой.
Встретившись с Дугласом взглядом, когда тот опустит глаза, Алиса нацепила на лицо самую милую свою улыбку и, на этот раз кротко, потребовала:
– Сладость!
– Детям вредно есть много сахара, – нравоучительно проронил мистер Олифер… поглаживая лысую человеческую голову с вылезшими из орбит глазами.
Он принёс этот ужас с собой!
На руке!
– А мы немного съели! – соврала Стелла, уже измазавшаяся шоколадом о самые уши.
– Конечно-конечно, – закивал Дуглас, коротким движением вскрывая череп головы и запуская пальцы в мозг.
Принцесса ощутила тошноту…
Малявка, откровенно позеленев, глянула на неё с огромным недоумением, явно не понимая, зачем «добрый» доктор делает это.
Принцесса сделала непроницаемое лицо, и посмотрела на мистера Олифера вопросительно.
Дуглас не ответил.
Лишь сунул ей под нос кулак, из которого торчали… черви!
Копошащиеся!
Мерзкие!
Склизкие!
Противные!
Они воняли… лакрицей?
Не сырой землёй…
Они воняли лакрицей!
Потому что были ненастоящими!
Дуглас просто заставлял их шевелиться!
Алиса захотела укусить его!
И…
Щёлкнули челюсти!
Дуглас успел отдёрнуть руку. Вероятно, потому, что ожидал такой реакции девочки.
Жуя червяка, не избежавшего её острых зубок, принцесса осуждающе пялилась на доктора, который невозмутимо, будто чудовище, вытряхивал мармелад в корзинку – Алиса выставила её перед собой, чтобы получить компенсацию за недовольство.
Стелла, хныча, попятилась, и чуть не упала, споткнувшись о костяк! Гуттаперчивые[9] черви и монструозность «доброго» доктора довели малявку до панической истерики – Дуглас, несомненно, этого и добивался.
– Счастливого вам Хэллоуина, девочки, – пожелал он и, в упор, не мигая, глядя на Алису, которая так и не струхнула, закрыл дверь.
– Глупо… Гадко… Грубо…– сказал кто-то.
Алиса обернулась на голос. У забора, скрестив руки на груди, стояла девушка лет пятнадцати в… белой ночной рубашке. Её обнажённые смуглые плечи мерцали от света празднично мигающих фонарей, словно были намазаны мёдом или маслом.
Стелла, с трудом сдерживая слёзы, помчалась к ней, перепрыгивая костяки, как любая малявка, которая ищет защиты.
– Ну-ну, маленькая, не надо, – девушка ободряюще погладила девочку по спине.