Я похлопал в ладоши, подзывая официанта.
—- Повторите, — попросил я.
Когда он принес напитки, я внимательно посмотрел на Марка Кове.
— Вы помните Элен Шатлен? — спросил я.
— Вашу машинистку-секретаршу-сотрудницу-агента и т. д..?
— Да. Что с ней?
— Так вот! После того, как вы ушли на фронт, я подыскал ей место у Лекту, конкурентов Аргуса. Я думал, вы знаете.
— Это мне известно, но куда она перешла потом?
— Она все там же. Вместе с беженцами они добрались до Марселя, а затем возвратились в Париж.
— А здесь она не появлялась?
— Нет, никогда. С какой стати?
— Просто так. А теперь пошли к вам. Мы приблизительно одного роста. Хочу одолжить у вас костюм. Мне осточертело это хаки.
Я расплатился, и мы вышли. Над городом висел промозглый туман, и мы пустились резвым шагом. Поэтому, когда я внезапно остановился у писчебумажного магазина повертеть турникет с почтовыми открытками, Кове недовольно заворчал. Не обращая внимания на его возражения, я зашел внутрь. Из магазина я вынес лучшую фотографию Мишель Оган.
— Красавица, не правда ли? — сказал я, отрезая маникюрными ножницами, которые всегда носил с собой, нижнюю часть открытки с именем актрисы. — Что-то сталось с ней в этом круговороте?
— Голливуд, — проворчал он. — Она вам нравится? Это ваша любовница?
— Нет, дочурка.
В комнате репортера царил, если можно так выразиться, организованный беспорядок. Марк нырнул в него и извлек понравившуюся мне клетчатую пару, которую я, однако, отверг. Мой выбор пал на серый, замечательно бесцветный костюм, который, едва я облачился в него, превратил меня в педантичного конторского служащего.
— Дайте мне пальто или габардиновый плащ, — попросил я, вертясь перед зеркалом. — Шляпы не нужно. Достаточно моего берета.
— Неужели? И только-то? — удивился он. — Еще я могу подарить вам свою бритву, почистить ботинки, вручить продуктовые карточки и дать адрес подружки.
— Это вы сделаете в другой раз, — сказал я. — До вечера. И не забудьте раздобыть список садистских книг.
Глава IV. ПРИЗРАК ДЖО ЭЙФЕЛЕВОЙ БАШНИ
Дом № 40 по Монетной улице являл собою третьеразрядный, однако вполне пристойный отель, где можно было снять номер на месяц и на сутки. Его владелец, с виду бывший боксер, сидел у теплющегося камина, курил трубку и недоверчиво внимал сетованиям какого-то араба, выклянчивавшего, по-видимому, отсрочку платежа.
Выждав, пока этот североафриканец удалится, я представился родственником Коломера, горько опечаленным его внезапной и совершенно необъяснимой кончиной. Нас разлучила война, и только я приехал в Лион, как вдруг... И все в том же духе — кустарная болтовня, оркестрируемая в нужных местах горестными всхлипываниями.
Из всего мною сказанного хозяин поверил лишь в то, во что счел нужным поверить. Он принялся возносить хвалу покойному. Во всех отношениях приличный, вежливый и чистоплотный молодой человек, регулярно вносивший плату за квартиру. Не то что эти проклятые сеиды, собаки их задери.
— Сыщик? Очень может быть, раз об этом пишут в газетах. Но внешне он совсем на него не походил. Тихо обделывал свои делишки. В конечном счете это входит в прейскурант профессии. Ха-ха-ха!
Он залился смехом, но затем внезапно оборвал его, почувствовав всю неуместность своего веселья в присутствии безутешного родственника.
— А его невеста? Вы давно ее видели?
— Невеста? Разве он был помолвлен?
— Ну, разумеется, и с замечательной девушкой, которая с ума сойдет от горя, когда узнает... если ей уже не сказали. Она жила в Марселе, потом уехала. Я думал, она с Робером. Постойте-ка, вот ее фотография. Вам не приходилось ее видеть?
— Нет, никогда... Красивая девушка, черт возьми!
— Вы правы. Бедняга Робер.
Я завел речь о его сестре. Она ведь недавно заходила к нему, не так ли? Ах, нет? По-видимому, я ошибся. Значит, она навещала другого своего брата. О, да, это очень большая семья. Я задал еще несколько несущественных вопросов. Полученные на них ответы были того же качества, и я так ничего и не узнал. «После этой... этого... происшествия (всхлипывание) на имя Коломера не приходили какие-нибудь письма?» — «Нет, месье. У господина Коломера была очень скромная переписка. Одна-две межзональные открытки от родителей».
Я расстался с хозяином гостиницы и отправился на противоположный берег Соны. Во Дворце правосудия спросил, где можно найти комиссара Бернье. Он оказался у себя и принял меня в полутемном кабинете.
— Здравствуйте, — весело приветствовал он меня. — Вот вы и на ногах! Что нового? Ба, да вы просто франт. Осторожно жму вашу руку, чтобы не причинить боли.