Глава VI. ЕЩЕ ОДИН ОДИНОКИЙ ДОМ
— Кое-что проясняется, — сказал я, располагаясь на сиденье «рено» полицейской префектуры. — Завладев криптограммой, Коломер отправляется в библиотеку, где штудирует садистские книги. Эти штудии наводят его на помер 120. В тот же день он получает от родителей открытку, из которой узнает, что его отец работает в Саде.
(Из-за плохой орфографии я не обратил внимание на эту аббревиатуру, которая подсказала Бобу название улицы — ведь он там родился и прекрасно знал эти места.)
— Как же ему удалось так точно вычислить адрес? — проворчал Фару, который, слушая меня, одновременно давал указания шоферу.
— Благодаря Льву, слову, в котором он допустил орфографическую- ошибку — это у него наследственное, — переписывая криптограмму. Там было: «от Льва», а не: «из Лиона» 8. «Если ехать от Льва (Бельфорского), то после встречи с божественным и инфернальным маркизом (Садом)- это будет, самая изумительная...» и так далее из «120 дней». Если, ехать из Парижа, дом, в который мы направляемся, расположен за Обществом водных ресурсов. Будем надеяться, что в нем нас ждет столько же. если не больше, открытий, сколько мне удалось сделать вчера, в департаменте Сарта, ибо многое еще остается неясным. Например: как криптограмма попала в руки Коломера? Зачем он стал снимать с нее копию? Что навело его на мысль о важности этого адреса? Каким путем он пришел к выводу о необходимости увязать все это с Джо Эйфелевой Башней? Во всем этом больше вопросов, чем ответов.
— Вот именно. Не говоря уже о тех, которые связаны с Жоржем Парри. Как он оказался в военной форме? Почему его истязатели, которые не произвели на меня впечатление людей, поклоняющихся Святым Дарам, поскольку подвергли его таким пыткам, сохранили ему жизнь?
— Ну, на этот вопрос я, как мне кажется, могу дать вам исчерпывающий ответ. Там было жарко от боев—я употребляю это слово отнюдь не в метафорическом смысле. С минуты на минуту они могли попасть в окружение, и им совсем не улыбалось оставлять на вилле, куда в любую минуту мог нагрянуть непрошеный визитер, труп в штатском. Кроме того, они не могли не видеть, что жертва их почти невменяема. Они развязали его, облачили в солдатское рубище, вывели в лес и разрядили в лицо револьвер. Но при этом нервничали, промахнулись и, спасаясь бегством, не удосужились удостовериться, довела ли смерть до конца свое черное дело.
— Это же надо иметь такое воображение! Вы так рассказываете, как будто сами принимали во всем этом участие.
— О, ля-ля! Уж не собираетесь ли вы нацепить на меня наручники? Поступить так значило бы недооценить превосходства Динамита Бюрма над всякими там Бернье и подобным им Фару.
Догадавшись (затемнение было полным), что мы проезжаем мимо статуи Бельфорского Льва я почтил ее ироничным приветствием. Бодрым аллюром мы вылетели на Орлеанский проспект. У Алезиа шофер остановился, достал из портфеля схему и под бдительным оком инспектора углубился в ее изучение.
— По Шатийонскому проспекту, — сказал Фару, — выезжаем на дорогу к Рамбуйе, затем до Белого Дома, потом налево, по Стратегическому шоссе до первого поворота направо, это и будет Вокзальная.
— Бог ты мой! — воскликнул я. — Кто бы мог предположить, что это так близко! Я ведь я впервые узнал о ее существовании, находясь где-то между Бременом и Гамбургом...
У Шатийонских ворот мы увидели в черном небе светящиеся нити прожекторов. Затем, не проехав и пятидесяти метров, услыхали надсадный вой сирен. Тревога.
— Что это? — встрепенулся Фару. — Учение?
— Нет, торжества по случаю подписания капитуляции. Вы что, не слышите салюта?
Шум двигателя перекрывал до сих пор канонаду дальних орудий противовоздушной обороны. Но вот подала голос более тяжелая зенитная артиллерия. Баум! Баум! В облачном небе глухо рвались снаряды.
— Бесподобная ночь для оргии на Эйфелевой башне. Главное — не переусердствуйте в выполнении собственных распоряжений. Ведь вы — полицейский? Нас интересует дом 120 на Вокзальной улице. Подъехав к нему до отбоя, мы наверняка застанем его обитателей в подвале.
— Как же нам поступить?
— Будем действовать по обстоятельствам. В любом случае тщательно осмотрим строение. Надеюсь, это не небоскреб.
Проезжая мимо Белого Дома (если его так можно назвать), мы все еще слышали гул канонады, от которой порой вздрагивала земля. Небо ощетинилось лучами прожекторов. Проскочив под мостом, мы выехали на вожделенную, покрытую истоптанным грязным снегом Вокзальную улицу.