Вернемся теперь в начало века и посмотрим, что происходило в меблированных комнатах «Княжий двор».
Здесь осенью 1904 года ненадолго останавливался А. М. Горький. Этот год был для него полным счастливых событий, встреч и горестных потерь. Вместе с актерами Московского Художественного театра, а также с А. П. Чеховым, Ф. И. Шаляпиным, Н. Э. Бауманом он встречал этот Новый, 1904 год. 17 января 1904 года Горький присутствовал в Художественном театре на чествовании А. П. Чехова в связи с 25-летием его литературной деятельности, а через полгода приехал проводить своего дорогого друга в последний путь. Осенью 1904 года Горький опять в Москве. На сей раз он остановился в меблированных комнатах «Княжий двор», где принимал С. Т. Морозова.
Знакомство Горького с этим незаурядным человеком, «замечательным человеком, гениальнейшим ребенком», как назвал его К. С. Станиславский, купцом, вложившим немалые средства в строительство Московского Художественного театра, увлеченно рассуждавшим об учении Маркса и гении Пушкина, произошло в осенние дни 1902 года. «…Я встретил Савву Морозова за кулисами Художественного театра, - театр спешно готовился открыть сезон в новом помещении, в Камергерском переулке», - писал А. М. Горький в очерке «Савва Морозов», С. Т. Морозов стоял в перепачканном известью сюртуке, с рулеткой в руках; вместе со слесарями и электротехниками он «трудился как простой мастер, удивляя специалистов своим знанием электротехнического дела», - вспоминал К. С. Станиславский. Горького же он поразил своей кипучей энергией, широтой и глубиной познаний и интересов, но, главное, верным ощущением эпохи, духа времени. «…В словах Саввы Морозова не прикрыто ничем взвизгивала та жгучая боль предчувствия неизбежной катастрофы, которую резко ощущали почти все честные люди накануне кровавых событий японской войны и 905 года. Эта боль и тревога были знакомы мне; естественно, что они возбуждали у меня симпатию к Морозову», - писал Горький в упомянутом очерке. Вскоре они стали друзьями, даже на «ты», и встречались каждый раз, когда Горький приезжал в Москву. Вот как описывает одну из этих встреч Алексей Максимович:
«Как-то осенью, дождливым днем, он сидел у меня в комнате гостиницы «Княжий двор», молча пил крепкий чай и назойливо стучал пальцами по столу. Дождь хлестал в окно, по стеклам текли потоки воды, было очень скучно, казалось, что вот стекла размоет, вода хлынет в комнату и потопит нас.
- Что с тобой? - спросил я.
- Сплю плохо, - неохотно ответил Савва, сморщив лицо. - Вижу дурацкие сны…
…И вдруг, вскочив, он забегал по комнате, нервно взвизгивая и скаля зубы:
- Нет, подумай! Эта бесшабашная сволочь, эти анархисты в мундирах сановников, - вот! - затеяли войну. Японцы бьют нас, как мальчишек, а они шутки шутят, шуточки!… Бессмысленно, преступно…
Сразу оборвав свои крики, - точно оступился и упал, - он остановился среди комнаты спрашивая:
- Неужели и это пройдет безнаказанно для них? И снова сел к столу, жадно глотая остывший чай». Последний раз они виделись 9 января 1905 года. Вскоре после этой встречи Савва Морозов уехал за границу и там застрелился. Горький писал, что когда прочитал телеграмму о его смерти, то пережил час острой боли… «Жалко этого человека… Затравили его, как медведя, маленькие, злые и жадные собаки…»
В 1910 году в «Княжьем дворе» поселился знаменитый русский живописец Василий Иванович Суриков. Окно его комнаты на третьем этаже выходило на Волхонку. Внучка В. И. Сурикова, писательница Н. П. Кончаловская, вспоминает, как еще маленькой девочкой бывала у дедушки в гостях в «Княжьем дворе»: «Внутри было мрачно, тихо, холодно. Широкие длинные коридоры… были всегда безлюдны, казалось, здесь никто не живет. А жили там в высоких и больших комнатах подолгу - годами. Среди жильцов было много знаменитостей: композитор Гречанинов, скульптор Опекушин, профессор Северцов. Был даже особый корпус, где останавливались проездом исключительно художники. Там, бывало, постоянно жил Репин».