Вдалеке появляется солнце и новый день несет мир и спокойствие. В этот день на улицах города не будет места нечести, котоая обманывает и заставляет людей ненавидеть друг друга. Марша подняла кнут, отряхнулась и побрела в свой шатер. Ещё один день на службе мира и спокойствия города наступил.
Покупатель
Утро не предвещало ничего необычного. Завились своим голосами петухи, начал потихоньку просыпаться народ, единственная широкая площадь города приглашала всех на ежегодную ярмарку. Уже подъехали обозы с гусями, поставили свои лотки с медом бортники, а полицай, одетый в парадную форму уже прохаживался между пока ещё редких витрин участников ярмарки. Часы пробили восемь и начал подтягиваться остальной народ.
Из проулка с широкими кустами боярышника на площадь вышла улыбчивая девушка в шляпке зеленоватого оттенка и жакете серо-коричневого цвета. Она прошлась мимо одних торговых рядов, будто высматривая кого-то. Затем перешла на другую сторону и снова стала рассматривать торговцев. Её внимательный взгляд скользил по деревенским лицам продавцов меда, репы, сувенирчиков в попытке углядеть что-то неявное остальным. Она остановилась у витрины лавки, торгующей непонятной и явно старой ветошью, а также старыми чугунными сковорадами. Она стала всматриваться в лицо продавца – седого грузного старика с большой бородой, которая закрывала почти всё его лицо, оставляя только глаза и часть носа. А его покрасневшие от чего-то глаза непрерывно следили за девушкой, между тем, как голова и тело оставались полностью неподвижными как пень.
– Ты кто? – спросила она странного старика.
– Чмгм, – промычал он что-то нечленораздельное в ответ.
– Кто? Не местный что ли?
– Чмгм
– А что продаешь-то?
Тут старик зашевелился и достав банку из стоявшего рядом мешка вывалиль на одну из ржавых сковород горст мелочи и снова буркнул себе под нос, показывая на горку монет. Марша подошла поближе и увидела среди старых, истертых монет блестящий кружок. Она выхватила его из кучки и стала рассматривать. На монете не было ни года, ни герба, ни номинала, только крестик с одной сторону и одинокая извилистая черта с другой. Эта линия снова напомнила её что-то смутно знакомое, но подробности о чем застряли где-то в дальних закоулках памяти.
– Это за сколько отдашь? – заинтересовалась Марша.
– Чмгм, – снова буркнул старик.
В какой-то момент она поймала на себе пристальный взгляд полицейского, посмотрела на него и, решив покинуть площадь, молча прихватила странную монету и быстро проследовала на главную улицу. Но монета для старика оказалась настолько дорога, что он тут же закричал на своем языке. Чего, однако, для полицая было достаточно, чтобы сорваться с места и ринуться, свистя в свой свисток, к месту происшествия. Девушке ничего не оставалось делать, как прибавить шаг, а затем и вовсе побежать. Прыжок вправо через ограду и она уже стоит за дверью в арке, ведущей во внутренний двор богатого дома. Запыхавшийся полицай пробегает мимо, но его тяжелое дыхание ещё долго слышно, пока наконец, не пропадает где-то за пределами центральной части города. Только после этого можно вернуться обратно на базар и поговорить с подозрительным субъектов, без вмешательства всякого рода государственных личностей. Через несколько минут та же самая девушка снова стояла напротив странного старикана.
– Ну, что скажешь? – Спросила она как ни в чем не бывало. – Тебя здесь прикрывают?
– Чмгм, мангошлак, кулабат! – Громко ответил возмущенный старик, стоя прямо напротив своей обидчицы.
– Ах, мангошлак? – С сарказмом переспросила она, – Покупаешь значит, а не продаешь!? За пригоршню мелочи? Шлкаловран!
Вот тут началось настоящее действие. Снова послышался пронзительный звук свистка полицейского, который вернувшись на площадь издалека увидал преследуемую и поднял такой шум, что в этот раз вся площадь переполошилась. Старик тоже попытался выйти из-за своего прилавка, но его же разложенные на земле котомки помешали это сделать и он остался стоять на месте, как истукан, смотря как и прежде как бы мимо собеседника, словно принюхиваясь к его запаху, не доверяя глазам.
Девушка резким движением ладони сравняла горку монет перед стариком и, внимательно вглядываясь в них, стала выхватывать по одной штуке. Когда в её руке уже было три штуки тщательно отобранных монет она выхватила из кармана платок, положила монеты в него и тщательно упаковала их, связав крепким узлом. На это её понадобилось всего несколько секунд, а в следующее мгновение она выверенным движением поднесла к губам руки, произнесла шепотом заклинание и затолкала получившийся сверток старику за пазуху. От неожиданности он высоко подпрыгнул, словно ужаленный кипятком и стал с криком прыгать, махать руками и кричать, наивно надеясь, что заколдованный сверток вывалится. Но это было невозможно если судить по уверенности Марши, неподвижно стоящей радом с обезумевшим покупателем, прикинувшимся продавцом. Мир словно остановился. Полицай продалжал двигаться в направлении ларька и, протянув вперед правую ладонь, словно просил прекратить представление. Старик продолжал прыгать, но все более размашисто и с большей амплитудой, всё более походя на мяч, а плоть его стала раздуваться. Сначала показался огромный живот старика, который продалжал раздуваться. Когда он раздулся до огромных размеров и перестав вмещаться в ларьке шаткие конструкции затрещали и развалились, а существо, бывшее бородатым стариков превратилось в огромного монстра с красной кожей и зелеными глазами.