И вот я снова за стеной,
И вновь параша предо мной
И нары, бля, и нары, бля, и нары.
А за окошком фраера
Всю ночь гуляют до утра —
Кошмары, бля, кошмары, бля, кошмары!..
С одесского кичмана
С одесского кичмана сбежали два уркана,
Сбежали два уркана в дальний путь.
Они остановились на княжеской могиле,
Они остановились отдохнуть.
Товарищ, товарищ, болять мои раны,
Болять мои раны на боке.
Одная заживаеть, другая нарываеть,
А третия засела в глыбоке.
Товарищ, товарищ, товарищ малахольный,
За что ж мы проливали нашу кров?
За крашеные губки, коленки ниже юбки,
За эту за проклятую любов?
Они же там пирують, они же там гуляють,
А мы же попадаем в переплет:
А нас уже догоняють, а нас уже накрывають,
По нас уже стреляеть пулемет.
За что же ж мы боролись, за что же ж мы страждали?
За что ж мы проливали нашу кров?
Они же там гуляють, карманы набивають,
А мы же отдаваем сыновьев.
Товарищ, товарищ, скажи моей ты маме,
Что сын ее погибнул на посте:
И с шашкою в рукою, с винтовкою в другою,
И с песнею веселой на усте.
Гоп-со-смыком
Родился я у беса под забором.
Крестили меня черти косогором.
Старый леший с бородою
Взял облил меня водою,
Гоп-со-смыком он меня назвал.
Гоп-со-смыком — это буду я.
Это будут все мои друзья.
Залетаем мы в контору,
Говорим мы: «Руки вгору,
А червонцы выложить на стол!»
Скоро я поеду на Луну.
На Луне найду себе жену.
Пусть она коса, горбата,
Лишь червонцами богата,
За червонцы я ее люблю.
Со смыком я родился и подохну.
Когда умру, так даже и не охну.
Лишь бы только не забыться,
Перед смертью похмелиться,
А потом, как мумия, засохну.
Что мы будем делать, как умрем?
Все равно мы в рай не попадем.
А в раю сидят святые,
Пьют бокалы наливные,
Я такой, что выпить не люблю.
Родился я у беса под забором.
Крестили меня черти косогором.
Старый леший с бородою
Взял облил меня водою,
Гоп-со-смыком он меня назвал.
Гоп-со-смыком
Родился на Подоле Гоп-со-смыком,
Славился своим басистым криком.
Глотка была прездорова,
И ревел он, как корова.
Вот каков был парень Гоп-со-смыком.
Гоп-со-смыком — это буду я.
Граждане, послушайте меня:
Ремеслом избрал я кражу,
Из тюрьмы я не вылажу.
Исправдом скучает без меня.
Сколько бы я, братцы, ни сидел,
Не было такого, чтоб не пел:
Заложу я руки в брюки
И пою романс от скуки —
Что тут будешь делать, если сел!
Если ж дело выйдет очень скверно,
То меня убьют тогда, наверно.
В рай же воры попадают
(Пусть все честные то знают) —
Их там через черный ход впускают.
В раю я на работу тоже выйду.
Возьму с собой отмычку, шпаер, выдру.
Деньги нужны до зарезу,
К Багу в гардероб залезу —
Я его на много не обижу.
Бог пускай карманы там не греет.
Что возьму, пускай не пожалеет.
Вижу с золота палаты,
На стене висят халаты.
Дай нам Бог иметь, что Бог имеет.
Иуда Искариот в раю живет.
Скрягой меж святыми он слывет.
Ох, подлец тогда я буду,
Покалечу я Иуду —
Знаю, где червонцы он берет!
Помню, в начале второй пятилетки
Помню, в начале второй пятилетки
Стали давать паспорта.
Мне не хватило рабочей отметки,
И отказали тогда.
Что же мне делать со счастием бедным?
Надо опять воровать.
Вот и решил я с товарищем верным
Банк городской обобрать.
Помню ту ночь в Ленинграде глубокую,
В санях неслись мы втроем.
Лишь по углам фонари одинокие
Тусклым мерцали огнем.