Но был задержан я
Той ночкой лунною,
А соловей мне пел: скатертью путь!
Отправят битого
В тюрьму закрытую,
Чтоб от побегов там мог отдохнуть.
Постовой, отвернись
Постовой, отвернись,
Сделай вид, что не видишь!
Я рвану за кусты
Да с обрыва — в реку.
Я вздохну всей душой
Воздух чистый, свободный
И тебе на прощание
Крикну «ку-ку!».
И тогда ты стреляй,
Поднимай ты тревогу!
Никакой опервзвод
Не догонит меня.
Буду Бога молить,
Чтоб послал тебе счастья
До конца твоей жизни,
До последнего дня.
Шлю тебе, Тамара синеглазая
Шлю тебе, Тамара синеглазая,
Может быть, последнее письмо.
Никому его ты не показывай,
Для тебя написано оно
Помнишь, как судили нас с ребятами
В маленьком и грязном нарсуде?
Я все время публику оглядывал
Но тебя не видел я нигде.
Суд идет, и наш процесс кончается,
И судья читает приговор…
Но чему-то глупо улыбается
Этот лупоглазый прокурор.
И защита тоже улыбается,
Даже улыбается конвой.
Слышим: нам статья переменяется,
И расстрел сменяется тюрьмой
Я еще раз оглянулся, милая,
Но тебя нигде не увидал,
И тогда шепнул на ухо Рыжему
Чтоб письмо тебе он передал
Говорят, что ты совсем фартовая,
Даже перестала воровать.
Говорят, что ты, моя дешевая,
Рестораны стала посещать.
Я еще вернусь с тюремной славою,
Наколов церквуху на груди.
Но тогда меня, порча шалавая,
На тюремной площади не жди.
Шлю тебе, Тамара синеглазая,
Может быть, последнее письмо
Никому его ты не показывай,
Для тебя написано оно.
Парень в кепке и зуб золотой
Есть в скверу ресторанчик отличный
Скучно-грустно в нем Лильке одной
Вот зашел паренек симпатичный
В кепке набок и зуб золотой.
«Разрешите мне, милая дама,
Ваш нарушить приятный покой»,
Так сказал, к ней направившись прямо,
Парень в кепке и зуб золотой.
Часто Лилька там парня встречала
Заимела там Лилька дружка
Но ему ничего не сказала,
Что была по заданью ЧеКа.
Так встречались они понемногу…
Но налет был на банк городской,
И в погоне был раненный в ногу
Парень в кепке и зуб золотой.
Тут мильтоны его повязали
И хотели узнать, кто такой,
Долго били его и пытали,
А он только мотал головой.
И взбешенный начальник кичмана
Лильке пишет приказ боевой:
Порешить поскорей уркагана
В кепке набок и зуб золотой.
Лилька сразу лишилась покоя,
Вспомнив встречи и маленький сквер.
Но своей пролетарской рукою
Она молча взяла револьвер.
Она камеры дверь отворила
И нажала курок спусковой:
Грохнул выстрел — и кепка свалилась,
Пулей вышибло зуб золотой.
Есть в скверу ресторанчик отличный.
Скучно-грустно в нем Лильке одной.
Не зайдет паренек симпатичный
В кепке набок и зуб золотой.
Помнишь вечер, чудный вечер мая
Помнишь вечер, чудный вечер мая,
И луны сияющий овал?
Помнишь, целовал тебя, родная,
Про любовь и ласки толковал?
И, любви окутан ароматом,
Заикался, плакал и бледнел.
Ох, любовь, ты сделала солдатом
Жулика, который залетел.
Залетел он из-за этих глазок,
Погорел он из-за этих глаз.
Ох, судьба, ты знаешь много сказок,
Но такую слышишь в первый раз.
Он теперь тревожными ночами
Прижимает к сердцу автомат,
Говорит душой, а не речами,
Бывший урка, а теперь солдат.
Где ты, дорогая, отзовися?
Бедный жулик плачет о тебе.
А вокруг желтеющие листья
Падают в осенней полумгле.