И друзей своих тут он вмиг собрал.
И тут стала совсем я своей.
Захотелось мне в эту ноченьку
Заработать на целке своей.
Платье белое с плеч свалилося.
Мне был сладок его поцелуй.
Сердце девичье вдруг забилося,
Как увидела я его хуй.
На Украине, где-то в городе,
Я на той стороне родилась.
И девчонкою лет семнадцати
Мужикам за гроши продалась.
Среди бушующей толпы
Среди бушующей толпы
Судили парня молодого.
Он был красивый сам собой,
Но он наделал много злого.
Он попросился говорить,
И судьи слово ему дали.
И речь его была полна
Тоски и горя, и печали.
«Когда мне было десять лет,
Я от родной семьи сорвался,
Я глупым был — не понимал,
Что со шпаной тогда связался.
Когда мне было двадцать лет,
Я был среди друзей «хороших»,
Я научился убивать
И зашибал немало грошей.
Однажды мы пришли в село,
Где люди тихо-мирно спали,
Мы стали грабить один дом,
Но света в нем не зажигали.
Когда ж окончился грабеж,
И все друзья уж уходили,
Я на минуту свет зажег,
И что я, люди, там увидел! —
Передо мной стояла мать,
В груди с кинжалом умирая,
А на полу лежал отец,
Рукой зарезан атамана.
А шестилетняя сестра —
Она в кроватке умирала
И, словно рыбка без воды,
Свой нежный ротик раскрывала».
Когда он кончил говорить,
Все стали плакать в этом зале,
Всем было парня очень жаль,
Но судьи приговор читали:
«Ты нам всю правду рассказал,
Но мы ничем здесь не поможем —
За злодеяния твои
Мы жизнь спасти тебе не можем»
Среди бушующей толпы
Вели к расстрелу молодого.
Он был красивый сам собой,
Но сделал в жизни много злого.
По приютам я с детства скитался
По приютам я с детства скитался,
Не имея родного угла.
Ах, зачем я на свет появлялся,
Ах, зачем меня мать родила?!
А когда из приюта я вышел
И пошел поступать на завод,
Меня мастер по злобе не принял
И сказал, что не вышел мне год.
И пошел я, мальчишка, скитаться,
И карманы я начал шмонать:
По чужим, по буржуйским карманам
Стал рубли и копейки щипать.
Осторожный раз барин попался —
Меня за руку крепко поймал,
А судья — он не стал разбираться
И в Литовский меня закатал.
Из тюрьмы я, мальчишка, сорвался,
И опять не имел я угла…
Ах, зачем я на свет появлялся,
Ах, зачем меня мать родила?!
Перебиты, поломаны крылья
Перебиты, поломаны крылья.
Дикой болью всю душу свело.
Кокаина серебряной пылью
Все дороги-пути замело.
Восьми лет школу я посещала,
Десяти — сиротою была,
А семнадцатый мне миновало —
Я курила, ругалась, пила.
Клала много на личико краски.
Спотыкач я жандармский знала.
Всем мужчинам я строила глазки,
Жизнь греховную с ними вела.
Кокаина всегда не хватало,
Но ходила на воле пока,
А потом я под стражу попала
За поломку большого замка.
Пойте, струны гитары, рыдая, —
В моем сердце найдете ответ.
Я девчонка еще молодая,
А душе моей тысяча лет.
Мчат по рельсам разбитым вагоны,
И колеса стучат и стучат…
Я с толпою сижу заключенных,
И толпою мне все говорят:
Перебиты, поломаны крылья.
Дикой болью всю душу свело.
Кокаина серебряной пылью
Все дороги-пути замело.
Отец-прокурор
Бледной луной озарился
Старый кладбищенский бар.
А там над сырою могилой
Плакал молоденький вор.
«Ох, мама, любимая мама,
Зачем ты так рано ушла,
Свет белый покинула рано,
Отца-подлеца не нашла?