- Меняемся! Теперь ты иди вперед, а я буду веревку подбирать! ...Сколько они уже прошли и скоро ли конец пути - никто из четверых не мог прикинуть даже приблизительно. Чувство времени отказало. Сознание мутилось от усталости и боли, и Кэну в какое-то мгновение вдруг почудилось, что они вообще вывалились из реального мира и зависли где-то в межвременье и межпространстве, где нет ничего, кроме сырого клубящегося тумана. Но вот ладонь Вэра уперлась в крепкий и толстый ствол, вокруг которого капроновое волокно было обмотано три раза и затянуто тугим узлом. Рука недоверчиво скользнула по стволу. Потом вокруг него. Потом судорожно растопыренные пальцы пошарили за стволом, в воздухе. И когда ничего, кроме воздуха, они не ухватили, Вэр с истомленно-радостным стоном сполз к подножию дерева: - Все! Дошли! Вот она, твердь земная! Остальные трое рухнули рядом. Но долго лежать им не дал настырный Черныш. Несколько минут спустя, едва отдышавшись, он толкнул Вэра в бок: - Эй, сенсор! Где "нырять" будем? - А? Чего? - парень с трудом соображал, кто и о чем его спрашивает. - "Нырять", говорю, где будем? Или вы собрались спать прямо здесь, в луже?! - А-а, "нырнуть" чуть подальше отсюда можно. Еще минут на двадцать отойти, и там уже можно... - Ну, тогда встаем и идем! Ребята, ребята, не расслабляйтесь! Совсем немного осталось... Вставайте, нельзя здесь, в сырости, лежать! Простудитесь насквозь! Вэр, поднимайся! Если себя не жалко, то хотя бы об остальных подумай. Патрик, дай ты ему пинка для бодрости, мне нога не позволяет! Флюгер, давай вставай... Вэр, цепляясь за осклизлый ствол, кое-как привел себя в вертикальное положение. - Ну, зараза, достал! Тебе только сержантом работать! Ладно, иду, иду... Еле передвигая заплетающиеся ноги, компания отползла подальше от болота. - Все! - Вэр остановился. - Тут уже можно "нырнуть". Куда двинем? К кому домой? - Не-е-е, только не в Каменный! Нам сейчас туда нельзя. Закидывай нас всех в Приют бродяг, - распорядился Кэн. - Э, погоди! Плечо сильно болит? - Да порядком... - Погоди! Сейчас пару иголок в мочку уха, хоть маленько обезболить... А то придется тебе потом нас всех по разным мирам собирать. Помнишь, куда мы с тобой вывалились, когда у тебя голова трещала с похмелья?! 13. На этот раз Вэру повезло - он не промахнулся. Грязные, мокрые, оборванные и искусанные авантюристы вывалились на проплешину посреди соснового леса, прямо к крыльцу деревянной избушки. Кэн уверенно протопал в полной темноте через комнату к столу, нашарил спички, зажег масляную лампу. Тускло-желтый огонек робко дрогнул, потом вытянулся и окреп; темнота метнулась от него и застыла зыбкими тенями в углах комнаты. Дом... Притихший за долгие месяцы одиночества, пропитанный стылым и холодным нежилым запахом, но - свой... Сейчас растопим печь, он согреется, проснется и станет прежней, уютной и приветливой берлогой. Сухие дрова в сенях замечательно, далеко ходить за топливом не придется. Сейчас запустим водогрейку... Осклизлые от тины шнурки затянулись натуго и развязываться не желали; Кэн, чуть не обломав об них ногти, плюнул и полоснул по шнуркам ножом. С грохотом швырнул ботинки в угол, вслед за ними туда же полетел стеганый костюм. Вэр без напоминаний и понуканий занялся печкой - ему совсем не улыбалось стаскивать в нетопленом доме пусть немного отсыревшую сверху, но теплую, обогретую изнутри стеганку. За дверью "ванной комнаты" загудел движок генератора; булькнул несколько раз и автоматически отключился насос - бак полон, как в прошлый раз закачали воды, так и осталось, почти не тратили. Конечно, для питья следовало бы свежей набрать, но это потом; а для мытья сойдет и такая. - Народ! Если есть желающие купаться, занимайте очередь! - крикнул Кэн в приоткрытую дверь. "Народ" в ответ вяло наморщил носы. Парни в наполовину снятых одежках растянулись под боком медленно теплеющей печки. Даже раздеться сил не хватило. - Патрик, тебе отдельное приглашение! Когда я выйду - полезешь греться. И не вздумай заснуть, все равно растолкаю! Вы пока сообразили бы чего-нибудь пожрать, ну, и чайник заодно вскипятили бы... Патрик выругался сквозь зубы, выполз из штанов, и заплетающимися пальцами начал шарить в рюкзаке в поисках консервных банок. ...Флюгер с чайником в руке осторожно просунулся за дверь перегородки. Кэн с закрытыми глазами млел в маленькой квадратной ванне (хотя, скорее уж в высоком поддоне), полной горячей воды. - Э, тут можно воды набрать? К роднику идти никто не хочет. - Вообще-то вода старая, застоявшаяся... А, да ладно. Вон кран на трубе. Да заходи, заходи, чего застеснялся, голых мужиков не видел, что ли... Флюгер хмыкнул. Подволакивая ногу, проковылял к указанному крану, подвесил на него чайник. Тонкая, не подгоняемая ослабевшим напором струя заколотилась о жестяное дно. Флюгер ждал. - Ого! - вдруг раздался над ухом его удивленно-ехидный смешок. "Заметил!" - раздраженно подумал Кэн, приоткрывая глаза. Так и есть... Бесцеремонный приятель уставился на длинный корявый шрам на его животе небольшой аккуратный надрез внизу справа и криво распаханная полоса поперек. И, судя по зловредной улыбочке, далее следовало ожидать ядовитой шутки о неудачном харакири. Кэн ее уже слышал. И не раз. И по морде тоже не раз за это давал. - Флюгер, я догадываюсь, что ты сейчас хотел сказать... И если ты это скажешь, я тебя утоплю в поддоне, - со сдавленным шипением пообещал Черныш. - Хотя нет... Я сделаю что-нибудь гораздо более ужасное. Например, натяну тебе на голову носки, в которых я ходил весь сегодняшний день... - А... А откуда ты знаешь, что я хотел сказать?! - Флюгер ржал, запрокидывая голову. - Может, я совсем про другое подумал, а?! - "Мань, о чем ты думаешь? - Вань, о чем и ты! Ах, какие же у нас пошлые мечты!" Кран закрой, вода уже через верх льется! Флюгер похромал к двери. - Кстати, о носках... Я второпях не догадался сухую одежду захватить. Слышь, Флюгер, не в службу, а в дружбу - пожалуйста, пошарь в сундуке, в том, что возле стены, под полкой. Там должны быть штаны, носки, свитера какие-то... Принеси, ладно? И растолкай Патрика, если он успел уснуть. Сейчас я его греться загоню. А то сидел весь день на ветру, как бы не продуло. Кто его знает, насколько он устойчив к простуде? За Вэра-то я не опасаюсь, этому лосю ничего не будет... * * * В первый раз этим утром Кэн проснулся, когда небо за окошком только-только начало светлеть. Проснулся от настойчивого ощущения неудобства. Ему снилось, что он - тряпичная кукла, и его вместе с другими игрушками запихнули в пыльный тесный сундук. С трудом приподняв тяжелую голову, Кэн понял, что муторный сон был не так уж и далек от истины. Усталые бродяги вчерашней ночью улеглись на широкой лежанке - трое умещались на ней свободно, вчетвером было бы тесновато, но вполне терпимо. Но Патрик устроился на отдельном узком топчане, придвинутом к стенке под окном. А два других соседа Кэна, почуяв простор, то и дело ворочались, и к утру развалились так, словно на каждого из них приходилось по отдельной двуспальной кровати. Черныш оказался стиснут по диагонали - в правое плечо упиралась колючая небритая щека свернувшегося клубочком Флюгера, а в левый бок - локоть и задранное колено Вэра. От тесноты наломанное за вчерашний день тело затекло, а покусанная нога разнылась. Недовольно ворча, Кэн отодвинул в стороны нахальных соседей, перевернулся на бок и закрыл глаза. Но сон чего-то не собирался возвращаться. Вдруг представилось, что сзади посапывает мягкая, пухлая подружка. Или Лурдита, или Софка, тор-кесская повариха... Надо же, размечтался! Наверно, пора уже подругу навестить - или ту, или другую. Плоть своего требует. Но... Не хочется почему-то ни к одной, ни к другой. Надоели. Обе. Глупые курицы! Лурдита в постели - лучшего не пожелаешь, а вылезешь из-под одеяла - и словом с ней перекинуться не о чем. Три извилины в голове: как раз хватает подумать о стряпне, об уборке и о стирке. Скучища смертная... И Софка ей под стать. И к тому же, всегда умудряется перекормить - что своим сдобным телом, что своей вкусной стряпней, аж до тошноты. Хотя... На кого пенять-то?! Сам таких выбирал, толстых и глупых. А зато лет пять назад чуть было не женился на худощавой и умной. Настолько умной, что глазом моргнуть не успел, как оказался повязан по рукам и ногам. Аллочка провела осаду по всем правилам, и захомутала крепко, чтоб не дернулся! Ладно еще, пузом к стенке не прижала. Хотя, кажется, пыталась... Во всяком случае, разговор о ребенке не раз заводила. Но в этом вопросе Кэн всегда был особенно осторожен. Из собственных соображений. Припомнив эту давнюю историю, Черныш усмехнулся. Ага, это сейчас смешно; а тогда не знал, как отвязаться от хитрой стервозы, чтоб она при этом в отместку и с досады не устроила бы ему какую-нибудь гадость. А ведь вполне могла бы... Как он изворачивался и из кожи вон лез, чтобы Алка сама захотела его бросить! Эта тонкая стальная проволочка больше всего ненавидела в мужчинах слабость. И Кэн начал капризничать, ныть, хныкать, жаловаться на головную боль, плохой сон и старые раны. Но - бесполезно. Аллочка вцепилась, как кошка в мышь. Наверное, решила - пусть будет хоть какой, а законный супруг на коротком поводке. Развязка наступила нежданно-негаданно: хозяин спортзала, в котором обычно тренировались мечники, выкроил в субботнем расписании время для алкиной гимнастической группы. И в один прекрасный вечер тренершу Аллу угораздило прийти раньше обычного. Парни к окончанию тренировки раззадорились, и когда Алла вошла в зал, ее взгляду предстала неподражаемая картинка: уже выставленное для ее девчонок гимнастическое бревно мечники превратили в фехтовальную дорожку. На узкую деревянную балку вскакивали по трое сразу, средний отмахивался от противников с обеих сторон, но через несколько секунд все теряли равновесие и горохом сыпались на подстеленные маты. Кто-то врубил магнитофон; гулкое эхо перемешало в ком стук ударов, топот и рев музыки. И вот под стремительную мелодию "Последнего отсчета" на бревно вскочили двое. В одном из них Алла, несмотря на маску, без труда узнала Черныша. Тренировочные клинки мелькали размазанными полосами, ловкие соперники картинно извивались в полу-поединке - полу-танце. Кэн развернулся в прыжке на сто восемьдесят градусов, невзначай бросил взгляд на дверь - и брякнулся с бревна. Алла подошла, красиво покачиваясь на длинных стройных ногах. "Да, хорош! Я тут уже минут пять любуюсь на твои лихие кульбиты. Ну и как, ничего не болит?!" И резко, как пощечину, отвесила: "Обманщик! Ненавижу обманщиков!" Кэн деланно развел руками ей вслед: "Дело ваше, сударыня!" Наконец-то отвязался... Но почему-то на душе было гадостно, словно только что макнули головой в ведро помоев. И с тех пор водил знакомства только с толстыми и глупыми, у которых наверняка мозгов не хватит, чтоб придумать какую-нибудь каверзную подлость. Да еще порой заглядывал на традантские тусовки. Джинсовые подруги когда дожидались и приветливо встречали год спустя, когда нет... А, не жалко. Он никому ничего серьезного никогда не обещал. А если кому-то из подруг захотелось поиграть в чувства, то при чем тут случайный гость? Он всегда сразу предупреждал, чтоб не рассчитывали. Но так уж, блин, устроены женщины, что без игры в чувства им скучно. И хоть какая бы понятливая подруга ни попалась, рано или поздно она эту игру начнет... Вот Лурдита ее уже начинает. Софку, правда, давно не видел; интересно, как она встретит? Скоро весна, скоро в Тор-Кесс... Тем временем небо за окном из серо-фиолетового стало просто серым. В стекло застучал гнусный, мелкий и ледяной мартовский дождь вперемешку со снежными хлопьями. Да, зима в этом году что-то слишком затянулась... 14. К вечеру восторги поутихли. Эйфория таяла, и из-под нее всё нахальнее просвечивал подлый вопрос: ну, и что же дальше? А дальше, похоже, придется залечь на дно, тихонько посапывать в две дырочки, и ни в коем случае не привлекать внимания к своим персонам. По крайней мере, до осени, когда станут заметны результаты. - Ох, хорошо тут, даже уходить не хочется, - Флюгер откинул в сторону колоду карт, которыми только что лениво перебрасывался с Вэром, и растянулся на животе, уперев подбородок в сложенные ладони. - Да тебя прямо сейчас никто и не выгоняет, - отозвался Кэн, не отрываясь от шитья. Он уже три часа мужественно и упорно ковырял длинной швейной иглой вроде бы не толстую на вид, но плотную и тугую, как резина, синтетическую "защитку". Все остальные участники похода отвертелись от этого занятия, придумав тысячу отговорок; а Кэн справедливо рассудил, что расплачиваться за четыре изодранных костюма слишком накладно, и лучше попытаться привести в божеский вид хотя бы часть амуниции. (Честно говоря, Черныш был даже рад, когда нашел себе полезное занятие - пустопорожний треп и старые-престарые, зачитанные до дыр журналы порядком надоели.) И вот к исходу третьего часа один комплект снаряжения украсился в меру аккуратными, добротно пришитыми заплатами, на которые пошли самые изодранные штаны. Кэн отбросил отремонтированную куртку в угол и устало потянулся, разминая затекшую спину. - Слышь, Флюгер, я говорю - рановато ты убегать собрался. Никто еще не торопится... Не боись, в одиночестве не заскучаешь. Лично я собираюсь торчать тут до тех пор, когда смогу нормально наступать на ногу. И тебе советую спокойно отлежаться дней этак четыре-пять. Жратвы Вэр нам подбросит... Подбросишь ведь? - Подброшу, но только не сегодня. Поздно уже... Патрик беспокойно заерзал на табуретке возле окна. Устроившись там в одиночестве, он упорно делал вид, будто очень увлечен каким-то древним журналом, откопанном среди дров возле печи; хотя уже час назад начали сгущаться сумерки, и возле окна стало не светлее, чем в самом дальнем углу за лежанкой. Мог бы и к столу подсесть, с раздражением подумал Черныш, однако вон - носом в страницу тычется. Показывает, что он тут - все равно чужой. Интересно, зачем? Может, просто чересчур стеснительный парень? Встречаются иногда и такие экземпляры. Или это его музыкальные пристрастия Флюгера настолько шокировали? Н-да-а, вообще-то, когда солист "Бледной Поганки" взвыл с потертой кассеты о приключениях царевича Ивана, раздолбая и наркомана, разгромившего целую армаду космических пиратов в поисках своей ненаглядной царевны, уши у Кэна чуть не свернулись в трубочки. И это несмотря на то, что в юном возрасте сам панковал по-черному, упущенное детство наверстывал. Помнится, приходил в школу в кожаной куртке с приклепанным стальным наплечником от лат, и с унитазной цепочкой в виде аксельбанта. Не, Патрик, наверно, никогда так на учительских нервах не играл. Но чего это он там заворочался? - Вэр, мне завтра уходить надо, - раздался натянутый голос Патрика. - В Невилду, на работу. Я рассчитывал, что ты меня отведешь. - Куда тебе спешить-то? Дома дети плачут, что ли? - Нет, не дома, но меня действительно дети ждут. - И много их у тебя? - весело подначил Флюгер. Патрик юмора не понял. - По списку - шестнадцать человек, но иногда приходит и больше. - Ты в спортивной школе работаешь?! - Флюгер заметно оживился. - Нет, в детском клубе. Веду кружок архитектурного моделирования. - А-а, я-то подумал - ты тренер, можно сказать, родственная душа. А ты, значит, архитектуре их обучаешь... - Вроде того. Делаем макеты из бумаги, пенопласта, спичек... - Патрик, ты что же - не догадался отпроситься с работы? - вмешался Кэн. - Нет, я отпросился. Но раз мы уже все закончили, то я думаю, лучше было бы пораньше вернуться. У нас по плану скоро выставка, инспекторы из Комитета по образованию должны прийти на просмотр, а добрая половина макетов не готова. - Но ты же все равно не сможешь клеить игрушечные домики, пока рука не заживет. Работа-то мелкая, тонкая, - резонно возразил ему Кэн. - Или собрался вставить фитиля своим охламонам и заставить их спешно все доделывать? Патрик огорченно скривился: - Да некого заставлять-то! Девчонки, которые обычно вытягивают всю эту мелочную обязаловку, заболели - весенний грипп гуляет. А пацанов фиг заставишь... - Ну вот, сам видишь - торопиться некуда. Пока твои девчонки не придут, дело не сдвинется. Так что сиди, отдыхай... Или тебе наша компания настолько не нравится?! Трудно было ожидать, что Патрик ответит утвердительно на столь скользкий вопрос.