Бурова так и подмывало опять ответить «конечно, понимаю», он с тоской вспомнил об уговоре с подругой Варей отвезти её сегодня на дачу к родителям, погрустнел, но, встретившись с благородно-тревожным взглядом девушки, ёрничать не стал.
— Вы знаете кого-то, кто не поддерживает версию убийства… то есть ваше утверждение… то есть предположение?
— Знаю, — девушка снова повысила тон, — этот кто-то — распространённое общественное мнение. Насколько мне известно, теперь следственные органы принимают это в расчёт. Я не права?
— Абсолютно правы, — едва заметно Буров передразнил готовность собеседницы к спору. — Вот нам Госдума и дала поручение пересмотреть некоторые старые дела.
Он прекрасно помнил дело Рубцова. Пять лет назад в загородном пансионате скоропостижно скончался главный ревизор фирмы «Донатор» Игорь Матвеевич Ларичев. Некоторые обстоятельства, связанные с его смертью, позволяли предполагать, что речь шла об убийстве. И когда, после сложных поисков, казалось, личность убийцы была установлена, бухгалтер Рубцов умирает буквально перед самым своим арестом — повесился в душевой пансионата. Все улики были налицо, и дело быстро закрыли. Приёмная дочь подозреваемого, считая своего отчима невиновным, несколько раз подавала апелляцию на пересмотр дела, но ей отказывали.
— Меня направил к вам полковник Назарук… Сказал, что вы как раз копаетесь в старых делах, заключения по которым могут вызывать сомнения.
— Что да, то да. — Буров досадливо кашлянул, вспомнив об этом своём дурацком, как он считал, поручении. «Дело особой политической важности, — втолковывал ему полковник Назарук, навешивая своему любимчику нудную обязанность, — поступил запрос депутатов, требуют действий по делам после 92-го года на предмет липы, не иначе каких-то дружков рассчитывают отмыть. Всё ясно?»
Конечно, Бурову было всё ясно, но утешением это не служило, и радости особой это задание у него не вызвало. Ему стукнуло 34, а пригласили его в розыск, когда он ещё был студентом юрфака. Приглашали и в ФСБ, но он выбрал уголовку — романтик хренов. Его диплом «Разработка и проверка версий тяжких преступлений» привлёк внимание, и новоиспечённому выпускнику сразу же предложили работу в аналитическом отделе Главного управления. С тех пор вот уже семь лет его редко посылали на место преступления, использовали в основном мозги, вроде как у его книжной коллеги Каменской, и, надо сказать, Буров ещё ни разу не подвёл, всякий раз находил неожиданные ходы и решения. Он ещё мальчиком легко разбирал популярные тогда металлические головоломки и зачитывался детективами — Агата Кристи, Сименон. Дела, которыми ему предстояло теперь заниматься, были сложены кипами в железном шкафу и успели изрядно пропылиться, несмотря на героические усилия честной и старательной уборщицы Зины.
— Вот они, полюбуйтесь: закрытые дела давно минувших дней, — кивнул он девушке, — но инстанции, пресса, родственники, друзья осаждают заявлениями, жалобами, манают, просят пересмотреть, разобраться, сообщают «новые» данные, уверяют в невиновности своих знакомых и близких. Как вам это? Вдохновляет?
Серые глаза девушки просияли и, казалось, поголубели.
— Значит, мы будем работать вместе?
— А что с вами делать, если сам Назарук вас прислал… впрочем, такой объём вдвоём легче осилить… «В конце концов, — подумал Буров, — в чём вопрос? Задание занудное, девушка симпатичная, начальство поручило…» — и он опять украдкой пробежал глазами по стройной, а скорее даже хрупкой фигуре посетительницы.
— Я на последнем курсе юрфака и пришла как будущий специалист. Пусть это дело будет моей дипломной работой.
— Твёрдо верите в невиновность отчима?
— Верю, и не только как дочь, но и как юрист…
Буров посмотрел на неё в упор и мягко улыбнулся:
— И основываетесь вы, конечно, исключительно на интуиции, на вашем личном впечатлении… Так сказать, предчувствии…
— Не только, стараюсь быть беспристрастной и рассуждать прежде всего как специалист.
— Вам известны подробности дела?
— Да, в общих чертах… Один знакомый адвокат изучал его.
— Ну и?..
— И остановился на полпути, сошёл с дистанции. К сожалению, он тоже считает, что мой отец — я привыкла называть Рубцова отцом — виновен и что именно поэтому покончил с собой.
— Ну а вы что думаете? Как… специалист?
— Действительно, все обстоятельства, изложенные в деле, говорят не в пользу Рубцова. Но расследование провели небрежно и не довели до конца. По крайней мере, я так считаю. Остались вопросы, причём отнюдь не праздные.