«Да, я иду мириться, но сначала стоит поставить обидчика на место».
Еще четверть бокальчика для смелости, а после стремительный рывок из одной комнаты в другую. Всего лишь мгновенье, и лоно мира, где вечностью правят диджеи, всосало с силой водоворота.
Но что за розыгрыш?!
Воздух, который по логике вещей должен был наполниться запахом пороха, затрепетал от нежного волшебства флейты и виолончели. Из колонок, словно стая невидимых мотыльков, вылетали звуки «Серенады» Шуберта. От томящих, проникающих в самое сердце нот я замерла ошеломленно на пороге. И только спустя несколько мгновений, когда вступили экспрессивные валторны, мое внимание переключилось на Джудит. Хитрец лежал на кровати с заложенными за голову руками и внимательно следил за сменой эмоций на моем лице.
– Знал, что приду!
– Надеялся, что придешь! – Цокнул он языком, прищурившись.
– Забавно. – В душе потеплело от нежности.
Мы улыбнулись друг другу, и в этих улыбках снова утонули все обиды и сомнения. «Серенаду» сменил «Вальс Цветов». Ох! Как же безудержно захотелось закружиться с ним в танце на безлюдной поляне! Или в прозрачном шифоновом платье помчаться по лесу, подобно чеховской Колдунье, чувствуя кожей, не оглядываясь, но чувствуя кожей, что он бежит следом, а потом, дав ему догнать себя и позволить повалить наземь, покрыть его лицо поцелуями.
Но суровая реальность говорит жестоко: «Не можешь уйти? Тогда прими все, как есть».
– Иди сюда. – Приподнявшись на локтях, Джу ладонью постучал по кровати. – Не хочу ссориться. Если бы ты сейчас не зашла, пришел бы сам. Честное слово!
Уткнувшись носом в родное плечо, чувствуя, как новый комок перекатился в горле, я глубоко вздохнула. Переживу – мне не впервой! Все правильно – не можешь уйти, прими все, как есть. Реквием по мечте – музыка наших с ним отношений.
Друг легонько чмокнул в щеку и тут же, принюхавшись, подозрительно спросил:
– Ты что, пила?
– С какой радости! – соврала в ответ.
– Ты жутко испорченная девица! Знаешь об этом?
– На комплимент не похоже. – Быстро просунув руки под его майку, больно ущипнула за правый сосок. – Для этого же ты задирал ее, подлец!
– Эй! Это была шутка! – засмеялся он и тут же добавил, неодобрительно качая головой: – Какой же ты бываешь невыносимо упрямой! Просто бесишь иногда!
– Ты меня бесишь намного больше! Поверь!
Знакомый запах тела, крепость мужских рук, близость, желание, дрожь, если и сдерживаемая, то на грани. Содрать бы эту трикотажную броню и сотворить неосуществимое!
– Что?! – спросил он, заподозрив неладное.
– Ничего. – Невинно заморгала.
– Черт! Я ведь знаю этот взгляд. Только попробуй пощекотать, убью! – закричал он в тот самый момент, когда я с визгом набросилась на него.
– Зараза! – застонал Джу, смеясь.
Вереща и улюлюкая, мы кубарем скатились на пол.
– Получай!
Подушка полетела мне в лицо. Я ахнула от неожиданного удара, но тут же прыснула от смеха, увидев свою всклокоченную голову в зеркале.
– Все, ты труп!
В такие минуты мое сердце переполняло множество чувств, но главным из них была благодарность за близость. Мало кому удастся понять, о чем я говорю. Жизнь дарит лишь единицам столь сильное взаимопроникновение. Но те, кому посчастливилось встречать рассвет, лежа на мостовой рука об руку с близким человеком, услышат меня.
Мы посидели молча, крепко обнявшись.
– Слушай, совсем забыл, – вдруг спохватился Джудит, поднимаясь на ноги, – вчера Аркадия встретил в городе. У него явно рецидив. Выглядит удручающе. Правда, все такой же неугомонный оптимист. Чуть не удушил меня от радости. Он говорит, что у Сиси теперь почти все новые люди. Может, пройдемся по свежему воздуху, а?
Я оторопела.
– Вставай. – Джу принялся одеваться. – Пойдем прямо сейчас. Мы ведь у нее почти девять месяцев не были.
– Ты что, с ума сошел?! Даже не думай!
– Слушай… Прошла целая вечность! Думаешь, кто-то будет вспоминать о старых обидах? К тому же Роб там редко появляется. Давай-давай, прогуляемся. – Он настойчиво потянул меня за руку. – В конце концов, мы ничего не теряем. Все само собой решится.
– Ну не знаю…
Мы так чудесно проводили время вдвоем, зачем бередить старые раны? Я с грустью окинула взглядом комнату друга: у окна суперсовременный компьютер, колонки с сабвуфером, вертушка, вся правая стена – огромные стеллажи с пластинками, книгами, фотоальбомами. Над кроватью панно – два больших черно-белых фото, на них Джудит в роли модели – безупречен! На полу у окна красное кресло-мешок, яркое пятно среди серебристо-бежевых тонов. Мне не хочется уходить, здесь мой мир, но если уж Джу что-то задумал, его не остановишь, лучше сразу сдаться без боя.