Тина попала под подозрение из-за знакомства с главным подозреваемым в этом грязном деле. Эрик знал, что навлечет на себя беду, если запутается в отношениях с ней. Уж если кто и пострадает, то это будет он.
Но вопрос в том, как ему сопротивляться ее прелести и силе ее обаяния, если он тянется к ней всем своим существом, всей душой. Впервые за все время службы Эрик испугался, что станет действовать вопреки своим всегдашним принципам.
Следуя здравому смыслу, размышлял Эрик, надо держаться подальше от Тины, пока не выяснится, виновна она или нет. Но он прекрасно знал, что не в силах следовать здравому смыслу. Так что будь что будет.
Эрик поднял глаза от газеты - Тина смотрела на него. В ее лице читались смущение, сомнение и так волнующая его бесхитростная и невинная чувственность.
Невинная? Да, черт возьми, именно так. Тончайшая аура невинности окутывала ее. Хотя, если вспомнить, что она побывала замужем, это казалось смешным. Но почему-то ему не хотелось смеяться.
Напряжение между ними становилось уже почти осязаемым.
Он улыбнулся, и Тина неуверенно улыбнулась в ответ. Ее улыбка сводила его с ума.
- Привет. - Эрик был удивлен, что в изнеможении, в каком он находился, он смог произнести хотя бы слово.
- Привет. - Ответ Тины прозвучал еле слышно.
- Дела на кухне закончены? - Эрику удалось произнести это без запинки.
- Да. - В голосе Тины послышались вызывающие нотки, отчего волнение Эрика стало еще сильней. - Чем бы нам заняться? - Взгляд у нее был ясный и невинный.
- А чем бы вы хотели? - Эрик многозначительно улыбнулся.
- Поиграем во что-нибудь?
- Во что?
- Может, в монополию? (Монополия, парчизи, бога - настольные игры в кости)
Эрик едва сдержал смех.
- О нет.
- Парчизи?
Боясь, что он все же рассмеется, если откроет рот, Эрик отрицательно покачал головой.
Глаза Тины весело сияли.
- А в богл?
Больше Эрик выдержать не мог.
- Богл? - Он разразился громким смехом.
Тине удалось сохранить негодующее выражение лица ровно на пятнадцать секунд, а затем она тоже засмеялась.
- Окей, - сказала она, когда их бурное веселье поутихло. - А что тогда будем делать?
Подавив искушение сказать, чего на самом деле ему хочется, Эрик окинул комнату быстрым взглядом и, к своему удовлетворению, заметил на столике в углу стереоустановку.
- Как насчет музыки?
- Музыки? - Тина недоуменно наморщила лоб. - Да, конечно, но...
- Если отодвинуть диван чуть-чуть назад, мы освободим место для танцев.
- Танцев? - повторила, все еще недоумевая, Тина. - Здесь? Сейчас?
- Конечно. А почему нет? - Эрик разумно воздержался и не сказал, что предпочел бы заняться совсем иными танцами. Он утешил себя тем, что все же будет обнимать ее - и уж постарается, чтоб объятия эти сделали свое дело. - С того вечера в баре я мечтаю потанцевать с вами.
- Но вы меня тогда не приглашали. - Тина нахмурилась.
- Да там было не протолкнуться. - Эрик скорчил гримасу. - По сравнению с баром это настоящий бальный зал. - Он посмотрел на нее с просящей улыбкой. - А теперь что вы на это скажете?
Тина колебалась лишь мгновение.
- Хорошо. Какую вы любите музыку? - спросила она, направляясь к проигрывателю.
Танцевальную, с непристойными движениями, сказал про себя Эрик, но вслух произнес:
- А что у вас есть?
Он вернул подставку для ног к креслу и стал двигать диван.
- Я предпочитаю классическую, - почти извиняясь, призналась Тина.
- У вас есть Род Стюарт? - спросил Эрик. - Вот эта вещь мне особенно нравится - "Сегодняшняя ночь".
- Нет.
- А Фил Коллинз? - Он надеялся, что у нее есть "Еще одна ночь", так как хотел верить, что сегодня эта ночь будет у него.
С несчастным видом Тина отрицательно покачала головой.
- Но не станем же мы танцевать под Пятую симфонию Бетховена, - сказал в раздражении Эрик. - Что у вас есть из танцевальной музыки?
- У меня есть записи Мантовани.
Эрик застыл около дивана, который отодвигал, и, пораженный, уставился на Тину.
- Мантовани? - Он едва удержался от смеха. - У мамы с бабушкой есть его пластинки.
- И у моих тоже. Я выросла под музыку Мантовани. Чем она вам не нравится? - Тина даже возмутилась.
- Вовсе нет. Хорошая музыка, - смиренно ответил Эрик, мысленно прощаясь с неприличными танцами. - Это что-то вроде вальса, да?
Тина кивнула, с усмешкой глядя на него.
- Там скрипки играют.
- Да, конечно. - Эрик снова занялся диваном.
Наконец он отодвинул диван, выпрямился, и тут зазвучало "Очарование". У Эрика сильно забилось сердце, когда Тина, провальсировав через всю комнату, очутилась в его объятиях.
Что ж, этот парень Мантовани - ничего себе, размышлял Эрик, стараясь попасть в такт движениям Тины. Было замечательно держать в объятиях ее покачивающуюся фигурку, пусть их и разделяло несколько дюймов.
Эрику хотелось прижать Тину к себе, но он поборол это желание, приказав себе не торопиться. Она охотно дала себя обнять, но все еще была напряжена, и он это чувствовал. Не спеши, велел он себе, иначе все испортишь. Внутренний голос - лучший советчик, решил Эрик, подыскивая тему для разговора, которая помогла бы Тине избавиться от напряжения.
- Между прочим, - начал он, вдруг вспомнив вечер в пятницу, - мне ваши друзья понравились. - А про себя добавил: кроме Теда.
- Я рада. - Тина одарила его улыбкой, от которой у Эрика перехватило дыхание и помутилось в голове. - Они действительно замечательные, - она рассмеялась, - даже когда ведут себя глупо.
- В этом нет ничего плохого, - тоже засмеялся Эрик. - Они - что надо. - Хотя, подумал он, мнение это сложилось у него благодаря информации брата. В душе же он надеялся, что так оно и есть и Тина, как и ее приятели, ни в чем дурном не замешана.
Отзыв Эрика о ее друзьях произвел на Тину благоприятное впечатление: она расслабилась и охотно отвечала на вопросы Эрика о своей работе, смеялась вместе с ним, рассказывая об экзотических и даже эротических композициях из цветов, которые ей заказывали клиенты.
Темп музыки стал иным, вальс сменился медленной, лирической мелодией. Разговор затих, движения танцующих стали плавными. Эрик притянул к себе гибкую фигурку Тины. Он удивился, что при такой разнице в росте она уютно устроилась в его объятиях.
Скрипки звучали все громче, и чувства Эрика становились все горячей. Он решил, что под звуки струн вполне возможно танцевать непристойно, и его охватила нервная дрожь предвкушения. Но Тина отстранилась, так как его объятия стали чересчур смелыми.
- Простите, - пробормотал он, ругая себя за слишком явное проявление чувств. Глядя на нее сверху, он печально улыбнулся. - Я просто не справился с собой.
Тина посмотрела на него широко раскрытыми глазами и серьезно сказала:
- Знаю, это бывает у большинства мужчин.
Они уже не танцевали, а лишь покачивались в такт музыке. Их тела иногда соприкасались, и тогда Тина мило краснела - румянец ей очень шел.
Эрика бросило в жар, и не только от желания, но и от злости.
- Оказывается, вы такой знаток мужчин и их поведения? - спросил он, и голос его прозвучал нарочито холодно: откуда она могла приобрести подобный опыт?
- Вовсе нет, - Тина покачала головой, и волосы у нее разлетелись в стороны, - но я была замужем.
Эрик был настолько удивлен тем облегчением, какое он ощутил, что глубоко вздохнул несколько раз, прежде чем ответить.
- Да, конечно, я и забыл. - Его рука плавно скользнула вдоль ее спины к затылку, словно он не мог устоять перед красотой ее блестящих волос. Запустив пальцы в шелковистые пряди, Эрик нежно откинул назад ее голову.
- Что вы делаете? - Тина произнесла это дрожащим шепотом.
- Собираюсь вас поцеловать. - Он склонился над ее маленькой фигуркой.